Гендальев

С одной стороны он нашёл некие сходства со своей личной ситуацией, с другой у него всё же не было ничего такого ужасного и в помине. И это вроде как немного радовало. Стало быть, не такой уж он убогий, бывает и хуже. Но… ни эта ли наклонная дорожка вниз и приводит со временем мужчину на то самое набоковское дно?

Со вчерашнего вечера он начал буквально физически ощущать отвращение к Соне. Он больше не хотел таких отношений. Да, он чувствовал привычку, некую опустошённость, отсутствие моральной опоры. Ведь в любой момент, достав мобильник из кармана, он мог представить, что на том конце линии есть кто-то, кому он не чужой.

Но так ли это на самом деле? Или это ощущение было чем-то вроде костылей для инвалида с неправильно сросшимися после перелома костями? Может, стоит остановиться? Сломать кости и дать им срастись заново, но уже нормально? Да, он ступил однажды не на тот путь, не имея должного опыта, но разве это означает, что всё теперь так будет всегда? Криво-косо, с костылями, абы как, лишь бы что-то было?

Или быть может, стоит задуматься о переделке себя самого? Не так уж и страшно молодому человеку побыть какое-то время без этой иллюзии отношений. Без этой некрофилии, где объектом сладострастия выступает сам факт использования подобного рода «любви». Насилие над трупом, коим являются их с Софией отношения. И ведь у него всё было гораздо хуже, чем у других подобных «некрофилов», ибо как правило отношения между мужчиной и женщиной умирают со временем, после того как они успеют друг другу опостылеть. У Гендальева же, любовь изначально была мертва, так как всё, чего он хотел от Сони, было ограничено плотским влечением. И он, сам того не сознавая, позволил сделать из себя подкаблучника.

Пора бы уже выбросить свои костыли, сломать неправильно сросшиеся конечности и дать им время выздороветь. Пора решить эту проблему пока ещё молод и травмированный организм способен к исцелению. Пора послать к чёрту эти мёртвые отношения и эту ложную спутницу жизни.

С этими мыслями он и уснул.

***

Среда это маленькая пятница, гласит офисная пословица. Обычно люди радуются тому, что неделя скоро закончится, ведь после четверга последует пятница большая и тогда можно хорошенько расслабиться. Потратить те деньги, что ещё не потратил, напиться, превратиться в беспечную свинью и надеяться, что в этот раз понедельник наступит не так быстро.

Гендальеву это было неинтересно. После возвращения из армии, он растерял большинство своих школьных и институтских друзей. Как-то всё само так случилось: вроде все они были, а теперь нет.

Новые приятели появлялись лишь среди коллег. Все они были с ним на работе и с наступлением выходных проводить время с ними же не хотелось.

Исключение составляли лишь Соня и Милана.

Иногда по пятницам они ходили со старшим юристом в дешёвое кафе рядом с мясокомбинатом и засиживались там до позднего вечера. Нельзя сказать, что эти посиделки доставляли Виктору большое удовольствие, но ему казалось, что такое общение было лучше, чем никакого.

Он боялся одиночества и безумно радовался в те дни, когда Соня приезжала к нему домой в субботу.

Таким образом, досуг Гендальева по уикендам ограничивался в основном двумя вариантами: в пятницу вечером в кафе с коллегой, и в субботу дома с Соней. И первое, и второе, случалось не чаще двух раз в месяц. Всё остальное время он смотрел фильмы, или читал книги.

Серое утро четверга не предвещало ничего хорошего. Завтра будет пятница, но это не радовало. К тому же теперь он окончательно решил, что отношения с Соней пора прекращать. Главное, что он уже второй день не звонит ей и не пишет. Она, естественно, не делает этого тоже, но теперь, впервые за долгое время, ему действительно наплевать.

Да и с Миланой он завтра в кафешку вряд ли пойдёт. Как же так получилось? Почему он водит дружбу с этой некрасивой, хабалистой тёткой? Зачем она ему вообще, такая?

Наверное, всё дело в социальных сложностях. Где ещё искать друзей и партнёрш, как не в среде своего обитания. И пускай в таком виде особо выбирать не из чего, зато всё легко и просто. Всё происходит само собой.

Он сидел в троллейбусе и думал. Многое произошло в его жизни за эти два дня. Первая передача взятки, известия о бракосочетании сестры. Интересная книга о мерзости и внезапное охлаждение к Соне. Каким образом могло так выйти, что всё это так резко изменило его взгляды на жизнь? Откуда появились все эти мысли о безобразном? Он не знал, да и не хотел знать. В глубине души Гендальев хотел, чтоб эти мысли поскорее его покинули. Всё это было слишком трудно. Он не представлял, как можно что-то изменить в этом ежедневном беге по кругу, и не желал напрягать себя зря.

Достаточно было и того, что он теперь не проверяет без конца мобильник и не названивает этой Соне.

– МЯСОКОМБИНАТ, – прохрипел голос водителя в динамиках.

Он вышел из троллейбуса и потащился на работу.

***