Гендальев

В нескольких метрах от них ручей пересекала огромных размеров змея. Толстое как канализационная труба тело, в длину… а чёрт её знает эту длину, башка, двигаясь вправо-влево была уже на той стороне ручья, хвоста же ещё даже не было видно в зарослях противоположного берега.

Гендальев с детства боялся змей. Боялся до ужаса, до мокрых штанов! И как он только мог о них забыть, строя свои романтические мечты на остаток жизни? Он вскрикнул и вскочил на ноги.

Треугольная морда тут же повернулась и недовольно на них уставилась. Рептильная пасть выпустила раздвоенный язык.

– Не дёргайся, твою мать, осёл, – проворчал Василий. – Она сытая, вон брюхо какое. Попила, сейчас уползёт и всё. Стой спокойно!

Собрав всю волю в кулак, Гендальев повиновался.

Убедившись, что на неё не собираются нападать, змея отвернулась и медленно уползла. Через несколько минут на той стороне исчёз её хвост.

– Оо… Ооо! – изрёк Виктор.

– Да что ты как баба? – проговорил Василий с презрением.

– Да ты видел, какая она! Видел?! Да она бы..! Она бы нас сожрала! – крикнул Витя, но потом вспомнил место, откуда они бежали и как их попутчика убила в зарослях неведомая тварь.

Он безнадёжно махнул рукой и закончил:

– Прости, Василий, я сам уже не знаю что со мной. С детства змей боюсь, а сейчас мозги совсем отключились. Сытая и ленивая анаконда, это сейчас и впрямь меньшее из наших зол.

Грузчик ничего не ответил и молча передал ему фруктовый плод.

– О! Спасибо!

Они поели и Виктор спросил:

– Каков дальнейший план, командир?

Василий сложил руки лодочкой, зачерпнул воды из ручья и выпил.

Он сказал:

– Пойдём в том же направлении, будем углубляться в дебри острова. Пираты взяли нас на южной оконечности, лагерь их там же. Уже вторые сутки мы двигаемся на север. Сейчас, по моим подсчётам, прошли километров сто пятьдесят. Надо пройти ещё столько же, а потом выйти к морю. Ну или ориентироваться по обстановке. Вдруг встретим какое-нибудь миролюбивое население?

Гендальев кивнул.

– Ладно, идём, – сказал Василий. – Нам везёт – ручей течёт с севера, пойдём вдоль него, чтобы всегда был доступ к воде. Расслабляться нельзя, сам понимаешь.

И они пошли дальше.

***

Весь день беглецы шли без происшествий. Раз в два часа они останавливались и делали привал. У Гендальева впал живот, и можно было пересчитать рёбра на глаз. Питались они одними фруктами и водой из ручья. Из-за отсутствия белковой пищи у обоих начался понос, что придало им ещё больше худобы.

На исходе второго дня, оба они почувствовали сильную слабость.

– Слушай, Василий, дружище, – сказал Виктор, когда они остановились на вечерний привал. – Похоже я что-то подхватил, меня трясёт что-то и жар.

– У меня то же самое, – угрюмо ответил бывший грузчик.

– Что это, как думаешь? Лихорадка какая-то?

Василий вздохнул:

– Увы, медицинских знаний у меня нет, братик. Видно не суждено нам выбраться отсюда живыми. Ладно, не будем тратить силы на нытьё. Давай-ка теперь спать, утро вечера мудренее. Завтра авось выспимся и пронесёт.

– Пронесёт то непременно. Даже может и во сне, – заметил Гендальев и Василий вяло улыбнулся.

Через минуту оба они провалились в забытье.

***

На рассвете Гендальев открыл глаза и увидел большущего паука пёстрой окраски, ползавшего по бледному лицу Василия.

– Ой-ёй! – крикнул Витя и резко вскочил. Пауков он боялся не меньше чем змей. – Чёрт! Василий! Вася!

Паук быстро юркнул под рубаху спящего. От этого зрелища Гендальева передёрнуло.

– Оооо, – судорожно выдавил он.

Наконец Василий проснулся. Он тупо уставился на Виктора и, с трудом ворочая языком, спросил:

– Ты чего дёргаешься, проститутка?

– Слышь! Там паук какой-то тебе залез под рубашку! Ааа! Бля!

Василий медленно расстегнул пуговицы и встряхнул отворот. На землю выпал давешний страшный паук и тут же скрылся среди камней. Бывший грузчик равнодушно проводил насекомое взглядом.

Пока всё это происходило, Виктор чуть в воздух не взлетел. Он стоял и выкручивался, глядя на паука, словно тот полз не в пяти метрах от него, а по его спине сзади, угрожая сию секунду размножиться и отправить своего двойника куда-нибудь в область яичек несчастного арахнофоба.

– Тебя мама психиатру не показывала в детстве? – спросил Василий

Виктор, наконец, овладел собой и подскочил к товарищу.

– Слушай, дружище, что с тобой? Совсем плохо?

Василий не ответил и закрыл глаза, будто собираясь продолжать спать.

Гендальев потряс спутника за плечо:

– Василий, друг, проснись! Ты сам говорил – надо идти!

Но Василий не проснулся. Тогда Виктор оторвал рукав от своей рубашки, смочил его в ручье и стал прикладывать ко лбу грузчика. Потом он осторожно пробрался к деревьям, нашёл плодовое дерево и нарвал фруктов. Вернувшись, он снова попытался разбудить Василия.

Но Василий продолжал спать.

Весь день Гендальев как мог ухаживал за товарищем. К вечеру он и сам почувствовал себя хуже. Виктора мучил понос, и бросало в жар. В этот день они не сдвинулись с места и, забываясь тревожным сном в темноте ночи, Гендальев обречённо решил, что это конец.