Читаем Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология полностью

Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология

Евгений Сошкин , Михаил Самуэлевич Генделев , Сергей Шаргородский

и ест Он народ пока до конца не доести на здоровье б но лишь покуда оба субъекта здесьто есть нет бутерброда прочерк нет едокаузнаешь Отче почеркТвоя породаТвоя рука

Парадокс состоит в том, что вместе с этим самоустранением Бога должен уйти и поэт как олицетворенная проекция Его текста – Его «почерк» и «порода». Что остается от автора и от мира? В цикле «Декарт и его осложнения», в стихотворении, пятом по счету и названном «Пятое доказательство», это самое доказательство есть лишь намек на возможность некоего остаточного бытия Божия в отмененном, опустошенном и столь же остаточном мире:

…ведь куда-то должна деватьсямузыкаитамона продолжатьсяоднакогдавыдернут шнур или когтем оборваны провода.

Во втором стихотворении «Декарта…», где Генделев объявил само существование Бога лишь «вопросом интереса и внимания моего к Нему», он соотнес личность Вседержителя с фигурой собственного отца – а отец его был инвалидом, потерявшим на войне обе ноги. Обезличенный мир есть мир бессмысленной и болезненной пустоты, никому не нужная вещь в себе:

то естьмир просто миркаквнекультифантомные эти болипосле смерти отца непринадлежащие никому.

И себя самого автор объявляет таким же фантомом или увечным порождением этой пустоты:

а кому сказал в беседкуну-ка брысь из поля зреньяестьменя еще на светенеттакое подозреньев юной коже из отрезаразве я на самом телекак нога его протезаприслоненная отдельно

По всей видимости, Всевышний заменен каким-то иным божеством. Подозрение, как сказано выше, падает на Иисуса. Тут открываются две возможности. Одна состоит в том, что Его, Иисуса, существование онтологически столь же ущербно, сколь и бытие самого поэта, поскольку Бог воплотившийся есть, в сущности, Бог неабсолютный, наделенный лишь пульсирующим, окказиональным, неполноценным бытием. В стихотворении «Ниже нуля» прорывается канонический еврейский скепсис, апеллирующий к здравому смыслу:

Итак антраша:скоро рождество существа моих опасенийчто бог есть но он еще не родился просто как зимородока что касаемо воскресения как новосельято во-первых подумаешь метаморфозаво-вторых есть сомнения в необходимости воскресениядля того Ктоестьи пребываети да пребудет вечновечно свежим помимо пролежней и некроза

Другой вариант – это хмуро-иронический отклик все на то же речение «Бог есть любовь»:

ИтакБог он естьно он еще не родилсяс остро сострадательным сердцемно может ненцем родиться а может зайцем а может немцемчтоне бог весть но объясняетнаш нам нашUniversumнапример Освенцим.

(Там же)

Судя по контексту, Он родился все же именно немцем. Но есть и альтернативные решения, в которых над Иерусалимом нависает чудище исламского фундаментализма, чреватого новыми крематориями. Автор же выступает в роли иудейского пастыря – амплуа, отработанное еще в ранних стихах («И будем пасти свой скот у Дамасских ворот»), – и одновременно жертвы, подлежащей закланию:

И смотрю я на свой на скот в белом и голубомна минарет в углу дующий дым столбомна плацу Эль-Кудсаи наматерь смотрю млекопитающую моюна себя смотрю на ходу как пальто в бою расстегивая искусствона себя смотрю все равно огнедышащего хоть убейхоть спотыкающегося в полах пальто отведи Господь и сапогом забейотведя за амбар<…>я понимаюктоздесь Аллах Акбар.

(«Первое послание к евреям»)

Перейти на страницу: