Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии

Сосредоточение на первоочередной деятельности также недооценивает время, затраченное на другие формы обеспечения ухода: более того, недооценка времени, затраченного на пожилых людей, вероятно, еще больше. Как утверждает Бернард Кейси (Bernard Casey, 2004), это отчасти так, потому как исследователи использования времени проявляют небольшой интерес к этой области, а также имеют гораздо меньшее количество категорий для описания деятельности, связанной с уходом за пожилыми людьми, чем по поводу ухода за детьми; это отсутствие интереса, возможно, отражает собственный опыт и возраст исследователей. Отсутствие соответствующих категорий затрудняет определение такой заботы: к примеру, уборка или поход по магазинам для пожилых родителей обычно определяется просто как «уборка» или «поход по магазинам», хотя при этом теряется из виду деятельность, сопровождающая эти основные задания, например, приём пищи или просмотр телевизора. Заботе о детях, оказываемой другими родственниками (в основном женщинами), также мало уделяется внимания (Folbre et al., 2005).

Пример просмотра телевизора со своими детьми пожилыми родителями к тому же показывает, что сосредоточение на главной или «основной» деятельности создает проблемы для измерения свободного времени. Не только потому, что индивидуальный выбор программы или внимания, уделенного ей, влияют, но и сам выбор деятельности отражает сдерживающее воздействие обязанностей по уходу. Как уже упоминалось в третьей главе, Патман увидел в увеличении просмотра телевизионных программ первоочередную причину упадка общественной и гражданской активности в США; этот анализ забывает, что многие телезрители не в состоянии использовать это «свободное» время за пределами дома. Характер и распределение времени досуга скрыты еще более от сосредоточения на общем количестве часов, при этом теряется из виду «полезность» такого времени для каждого, кто знает о деятельности по постоянному уходу не понаслышке, так как время «свободное» от деятельности по уходу по своей природе часто фрагментарно и непредсказуемо. Исследования, сообщающие только общее количество еженедельной работы и время досуга, и не в состоянии принять во внимание указанные факторы, немного могут нам сказать о существовании или степени мужских привилегий в связи со временем досуга. Несмотря на утверждения Гершуни, они не опровергают феминистские аргументы. Скорее, они отвлекают внимание от других вопросов, которые влияют на полезность и качество времени досуга, в основном в пользу мужчин.

Даже время, записанное как сон, может вводить в заблуждение. Хотя Гершуни утверждает: «Мы знаем, что когда люди спят, они не могут делать чего-то еще» (Gershuny, 2000, p. 264); многие люди переживают прерывистую дремоту, возникающую вследствие ухода за больным ребенком или ожидания, когда подросток вернется домой. Это означает, что реальность более сложная, а Хислоп и Арбер (Hislop and Arber) утверждают, на основании качественных исследований, что «как поставщик физической или эмоциональной работы в доме женщина всегда рассматривается как «доступная» и «дежурная», спальня превращается в «невидимое место работы», контрольную комнату, управляющую благополучием семьи»(Hislop and Arber, 2003, pp. 701, 703). Это явно затрудняет количественную оценку таких обязанностей; они, однако, могут быть косвенно обнаружены, исходя из последних данных по Европе, включая Великобританию, что женщины спят большее количество часов, чем мужчины (Aliaga, 2006; www.statistics.gov.uk/timeuse/ summary_results). Все это свидетельствует о том, что даже в пределах собственных понятий исследования, базирующиеся на дневниках, пропускающих вторичную активность и пассивную заботу, представляют собой куда менее «научный» инструмент, чем утверждают некоторые из его наиболее восторженно настроенных сторонников. Это означает, что они не могут объективно и точно измерить экономическую ценность работы по уходу; в случае с уходом за ребенком это будет рыночная стоимость ухода за ребенком 24 часа в сутки (Holloway and Tamplin, 2001). Они также не могут определить, действительно ли время «свободно» и доступно для волонтерской и политической деятельности или же домашние обязанности по уходу ограничивают респондентов в их деятельности.

Изучение использования времени: последние достижения и результаты