Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии

В последние годы многие исследователи использования времени показали гораздо более осознанное отношение к ограничениям, присущим таким исследованиям, и некоторым из практических проблем, связанных с измерением продуктивной деятельности, заботы и времени досуга. Так, в отличие от предыдущих национальных исследований, опрос 2000 года в Великобритании ставил перед респондентами и вопрос о вторичной деятельности специально для того, чтобы «предоставить важную информацию об этой известной проблеме, связанной с записью ухода за детьми» (Short, 2000). В нём также ставился вопрос о присутствии других взрослых и детей во время часов бодрствования, облегчая определение ухода за детьми, когда это не отмечалось, как деятельность. Оценка со стороны Управления государственной статистики опроса 2000 года предложила, чтобы будущие исследования включали и субъективные ощущения нехватки времени; в нем также сказано, что респондентов нужно спрашивать для записи, когда они ответственны за детей, даже когда они и не вовлечены в совместную деятельность с ними, так как это позволяет оценить доступность такой деятельности для них более точно (Short, 2006; см. также: Lader et al., 2006). Аналогичные соображения выдвигались и в американском опросе 2003 года (Budig and Folbre, 2004; US Department of Labor, 2004), a рекомендация ООН от 2005 года предлагает включить в такие опросы вторичную активность и категорию «присмотр» за детьми (UN, 2005).

Немного меньшего масштаба исследования Австралийского бюро статистики еще раньше включили эти темы в национальные опросы в 1992 и 1997 годах. Так как детальные результаты национальных опросов все более доступны сейчас в Интернете, исследователи теперь могут детализировать информацию для отражения больших нюансов и контекстов в общей картине, чем было возможно ранее, и исследовать отличия внутри и между различными социальными группами. Как будет обсуждаться далее в этом подразделе, новые данные в определенной степени ведут к признанию отличительных моделей, связанных с заботой, и «исследованием жизненного опыта свободного времени» (Bittman and Wajcman, 2000, p. 169).

Однако некоторые пробелы все же остаются. Респонденты британского опроса 2000 года были проинструктированы: они не должны указывать вторичную деятельность или «связанных с ней» подробностей времени сна, что затрудняет расчет времени «по вызову» с обязанностями по уходу или объяснение последствий «тревожного» сна для здоровья или трудовой деятельности; это также скрывает, в какой мере некоторые люди исключены из оплачиваемой занятости или политической активности, требующих проведения ночей вдали от своего дома.

Хотя американский опрос идет дальше в признании пассивной заботы (такой как «присмотр за сыном, пока он плавал в бассейне») как важной деятельности, он рассматривает «просмотр телевизора со своим ребенком» как деятельность на досуге, а не как уход за ребенком, и он также исключает обязанности «по вызову» в те моменты, когда респондент спит (US Department of Labor, 2004). Он также систематически собирает информацию о вторичной деятельности только по уходу за детьми. Это исключает другие выполненные формы домашней работы из важной деятельности (например, глажку белья во время просмотра телевизора). Это также усиливает пренебрежение другими формами заботы. И хотя, в принципе, дневники заботы о взрослых могут пролить свет на использование времени людьми с ограниченными возможностями, как и их сиделок, очень мало исследований было проведено в этой области.

На более общем уровне, так как данные такие сложные, любые «доказательства» неизбежно будут продуктом отбора и интерпретации. И хотя современные данные в гораздо большей степени поддерживают феминистские утверждения, чем это было ранее, они должны рассматриваться как ориентировочные и наводящие, а не как «упрямые факты».

Домашняя работа и уход за детьми

Новые данные, включающие в себя вторичную деятельность и «связанную с ней» информацию, усиливают основные феминистские тезисы, что большая часть женского неоплачиваемого времени «продуктивна» и предполагает, что ранние оценки могли недооценивать экономическое значение неоплачиваемой деятельности (Floro and Miles, 2003). К примеру, женщины в США все больше проводят время своего досуга в компании своих детей, без присутствия других взрослых (Mattingly and Bianchi, 2003; Bianchi et al., 2006). Так как кто-то еще мог бы присматривать за маленьким ребенком, если его мать отсутствовала, это может рассматриваться как неучтенный период неоплачиваемой занятости. Аналогично, когда взрослых в США просили записать, когда они «присматривали за детьми», цифры были в три раза выше, чем в случае, когда их просто просили отметить «деятельность» (Folbre, 2006, pp. 193-194).