Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика

В нашей культуре репродуктивная дихотомия считается абсолютным основанием гендера и сексуальности в повседневной жизни человека. Надо отметить, что не во всех культурах это так. Но данное представление настолько укоренено в нашей культуре, что биологические или псевдобиологические объяснения гендерных отношений пользуются колоссальной популярностью. В таких книгах, как «Голая обезьяна», «Животное с имперскими повадками», «Эгоистичный ген», содержатся конкурирующие варианты этого представления, изложенные в форме, доступной самой широкой публике. Для многих людей понятие естественного различия между полами определяет горизонт, за пределы которого мысль двигаться не может. Дискуссии о гендерной политике часто заканчиваются утверждением, что мужчины и женщины отличаются друг от друга коренным образом. Это утверждение считается настолько очевидным, что дальнейшая дискуссия, с точки зрения его сторонников, представляется невозможной. Оппоненты феминизма считают, что оно бьет наповал.

Это утверждение звучит столь убедительно, что к выраженной в нем позиции присоединились интеллектуальные течения, изначально не симпатизировавшие биологизму, такие как ролевая теория, психоанализ и даже феминизм. Например, в книге «Психология различий между полами» Маккоуби и Джэклин поражает то, насколько различается отношение авторов к биологическим и социальным объяснениям наблюдаемых различий характера, например агрессивности. Биологическим объяснениям, если они доступны, отдается очевидный приоритет, социальные объяснения даются по остаточному принципу. Один из (существующих ныне) наиболее радикальных социальных подходов к анализу пола и гендера предписан методом Фрейда. Тем не менее Фрейд верил в изначальный биологический детерминизм, а его последователи периодически прибивались к этой позиции. Так, Теодор Райк написал довольно пространное эссе об «эмоциональных различиях между полами», в основание которого положил принцип простого биологического детерминизма. Роберт Мэй в работе «Пол и фантазия» не мог придумать ничего иного в качестве организующего принципа своего исследования шизофрении, воображения и мифа, кроме как естественное (природное) различие между женщинами и мужчинами.

Представители раннего этапа второй волны феминизма часто исходили из предпосылки, что все различия между полами производятся в процессе социального взаимодействия. В 1970-х годах, как показывают Эстер Айзенстайн и Элис Джардин в работе «Будущее различия», многие западные феминистки начали подчеркивать различие и прославлять то, что связывается с женственностью. И довольно многие из них отказались от представления о том, что женственность (фемининность) является социальным продуктом. Концепция неискоренимого различия между мужчинами и женщинами начала обретать самые разнообразные формы. Была, например, высказана идея, что мужчины на самом деле – производные существа, возникшие в результате мутации женщин как исходной, подлинной формы человека. Согласно другой идее, мужчины – это «биологические агрессоры» или «насильники от природы» («natural rapists»), а женщины, призванные по своей природе проявлять заботу о других, должны спасти мир от мужских войн и технологий. И, наконец, высказывалась идея о «метафизическом различии».

В данной главе я буду доказывать, что концепция естественного различия между полами, в какую бы политически сложную форму она ни была облечена, является в сущности своей ошибочной. Это не означает, что я собираюсь оспаривать факты биологии размножения или отрицать их важность для понимания человеческой жизни. Я буду оспаривать допущение о том, что биологическая организация наших тел является основой, базисом, сущностью социальных отношений гендера или формирует эти отношения. Я допускаю, что существует сильная связь между социальной практикой и биологией и что на самом деле гендер невозможно понять, не принимая эту связь во внимание. Моя задача – показать, что эта связь имеет совершенно иной характер, нежели тот, который приписывают ей теоретики естественного различия.

Существуют две основные версии концепции естественного различия. Согласно первой, общество – эпифеномен природы; согласно второй – общество и природа взаимодополнительны.

В теории первого типа биология (или онтология как ее суррогат) детерминирует гендер. Общество лишь регистрирует декрет природы – или болеет, если не делает этого. Самые известные примеры такого подхода – это псевдоэволюционные объяснения маскулинности и фемининности в книгах «Голая обезьяна» Десмонда Морриса, «Люди в группах» и «Животное с имперскими повадками» Лайонела Тайгера, «Отношения между полами и самоубийство общества» («Sexual Suicide») Джорджа Гильдера. Подобную литературу Маршалл Салинс назвал «вульгарной социобиологией». Он прекрасно сформулировал основную выраженную в ней мысль: