Гендер в советском неофициальном искусстве

МЧ: Лично я не знала, потому что этим не интересовалась. Меня больше интересовало искусство и андерграундная среда. К сожалению, я очень поздно познакомилась с творчеством петербургских художников, если Тимур Новиков – это все же наше поколение, и мы были знакомы, то работы Евгения Рухина, например, я узнала гораздо позже.

ОА: В книге Эндрю Соломона «The Irony Tower» Константин Звездочетов является выразителем любопытной точки зрения. Он говорит, что позднесоветская женщина, эмансипированная по праву рождения, высшей ступенью государственной эмансипации считала образ шпалоукладчицы, и ассоциировать себя с ней совершенно не хотела.

МЧ: Совершенно верно…

ОА: Он говорит дальше о том, что в 1980‐x произошел возврат женщины в дом, к консьюмеристским идеалам – потребления и светской жизни, и женщины стараются в это время быть максимально «женственными» в противовес государственному обезличенному образу…

МЧ: Костя говорит про советское общество вообще или про наш круг художников-нонконформистов? Например, мои родители – ученые-геологи, в их среде было принято, чтобы женщины ездили в далекие экспедиции, переносили тяготы наравне с мужчинами, защищали диссертации, занимались наукой. У моих родителей не было ни одной знакомой женщины, которая бы занималась «консьюмеризмом» и светской жизнью.

ОА: Я хочу спросить вас о женских выставках 1990-х. Вы во многих из них участвовали…

МЧ: По-моему, они начались еще в 1980-е. Была выставка «Посещение» 1989 года, которую делал Иосиф Бакштейн. Там под женскими псевдонимами участвовали работы Константина Звездочетова и самого Бакштейна.

ОА: Каков был ваш интерес – женский или феминистский?

МЧ: Я не могу отделить одно от другого.

ОА: А разделяете ли вы женское и феминистское искусство?

МЧ: Разделяю.

ОА: То есть, вы хотите сказать, что в работах женщин так или иначе присутствует феминистский контекст?

МЧ: Конечно!

ОА: А женское искусство и мужское искусство вы разделяете?

МЧ: И да, и нет.

ОА: То есть искусство для вас существует как монолит и разделение производится на хорошее и плохое?

МЧ: Да, близкое лично мне или чуждое, неинтересное.

ОА: Что для вас сегодня феминизм?

МЧ: Это течение, описывающее современный мир, развивающийся динамичный дискурс, который признает прежние ошибки. Современный феминизм мне нравится тем, что это больше не противостояние и борьба, а наоборот примирение, сотрудничество.

ОА: То есть для вас это скорее мировоззренческая концепция, чем движение за права женщин?

МЧ: Да, конечно!

Иллюстрации

Нина Котёл «Моя мама тоже хотела быть сильной». Инсталляция (деталь). 2000. Смешанная техника

Нина Котёл «Моя мама тоже хотела быть сильной». Инсталляция (деталь). 2000. Смешанная техника

Мария Чуйкова «Памяти Розы Люксембург». Перформанс. 8 марта 2002. Галерея Home, Лондон. Фото: Andrew Whittuck

Мария Чуйкова «Блины». Перформанс. 1999. Фестиваль «Неофициальная Москва». Фото: Максим Горелик

Мария Чуйкова «Начитанная домохозяйка». Перформанс. 1999. Фестиваль «Ментальные ландшафты», Фраунфельд, Швейцария. Фото: Клавдия Йоллес

Елена Елагина «Гендерное». Коллаж. 1996. Фото: Игорь Макаревич

Елена Елагина «Женское». 2012. Объект. Смешанная техника. Фото: Игорь Макаревич

Елена Елагина «Портрет Ольги Лепешинской». 1996. Масло по фаянсу. Фото: Игорь Макаревич

Елена Елагина «Сердца четырех». Инсталляция. 1992. Фото: Игорь Макаревич

Елена Елагина «Прекрасное». 1990. Объект. Смешанная техника. Фото: Игорь Макаревич

Елена Елагина «Чистое». 1989. Объект. Смешанная техника. Фото: Игорь Макаревич

Игорь Макаревич «Портрет Ильи Кабакова». 1997. Смешанная техника. Фото: Игорь Макаревич

Елена Елагина, Игорь Макаревич «Рассказ писательницы». Инсталляция. 1994. Фото: Игорь Макаревич