Генерал армии А. А. Епишев

Мыслями о готовности до конца выполнить приказ, не жалея ни сил, ни крови, ни самой жизни, жили все бойцы и командиры. Алексей Алексеевич убеждался в этом лично, беседуя с солдатами, сержантами, офицерами. По обыкновению, он, командующий армией, начальник политотдела вечером перед наступлением обходили траншеи переднего края. Направились прежде всего на участок, который занимали войска, предназначенные для прорыва обороны противника. Короткий разговор, рукопожатия, напутствие военачальников ободряли воинов, готовящихся к атаке. В подразделениях А. А. Епишев интересовался, как воины воспринимают обращение Военного совета.

К утру все было готово к сражению — люди, оружие, техника. С передового командного пункта командующего армией открывалась широкая панорама. В туманной дымке виднелись окраины села Ново-Петровцы. Слева уходили вдаль протоки и старицы Днепра. У самой линии горизонта желтели осенние рощи, за которыми лежал древний Киев. В предутренней тишине отчетливо слышались последние боевые распоряжения командующего войсками фронта генерала армии Н. Ф. Ватутина, командующего армией генерал-полковника К. С. Москаленко. А ровно в 8 часов утра все вокруг загремело, загрохотало. Началась 40-минутная артиллерийская и авиационная подготовка. На позиции противника, его командные пункты, тылы обрушился огненный смерч. В заключительном ударе участвовали ствольная артиллерия, минометы всех калибров, знаменитые «катюши».

Вскоре на КП стали поступать донесения: траншеи фашистов разрушены, проволочные заграждения уничтожены; всюду зияют воронки от снарядов и мин, валяются обломки дзотов, оружия; оставшиеся в живых гитлеровские солдаты разбегаются.

Наши войска продвигались вперед, практически не встречая сопротивления. Лишь когда подразделения 167-й дивизии подошли к даче Пуща-Водица, они были контратакованы. Под утро следующего дня в прорыв двинулись танкисты 3-й гвардейской танковой армии. Они обогнали пехоту и устремились на Киев. Грозное и красочное было зрелище, которое открывалось с передового командного пункта: танки двигались вперед с зажженными фарами и воющими сиренами. Участник того боя И. И. Якубовский, впоследствии Маршал Советского Союза, писал: «В непроглядной тьме перед противником вдруг встали снопы света, обнажая его укрепления. Танки нашей бригады с десантом автоматчиков на броне и включенными сиренами, ведя интенсивный огонь на ходу из пушек и пулеметов, устремились на врага»[77].

Фашисты дрались с ожесточением. Но на каждом рубеже терпели поражение.

Командарм и член Военного совета стремились быть ближе к наступающим войскам. Лишь к вечеру они возвратились на командный пункт. Собрались поужинать, тем более что в течение дня не удалось поесть. Но раздался звонок командующего фронтом. Он сообщил: только что разговаривал по ВЧ с И. В. Сталиным, тот доволен ходом операции и высказал пожелание быстрее освободить Киев.

Командование армии тут же направилось в штаб 67-й стрелковой дивизии генерала И. И. Мельникова, которая наступала непосредственно на Киев. Ее подразделения уже достигли кинофабрики, откуда было ближе всего к центру города.

— Наступление не приостанавливать и ночью, — распорядился командарм.

И вот первые улицы Киева. Группа командующего двигалась следом за передовыми частями дивизии и армейским танковым полком. Вокруг гремели выстрелы, горели дома, шли ожесточенные, кровопролитные бои. Под прикрытием арьергардов фашисты спешили как можно больше сжечь и разрушить домов. Медлить было нельзя. Пехота и танки непрерывно штурмовали квартал за кварталом. Бойцы отдельной моторазведывательной роты капитана П. П. Андреева глухими дворами и переулками проникли в центр города. Они взобрались на здание, где раньше находился Центральный Комитет Коммунистической партии Украины, и в первом часу ночи водрузили на нем Красное знамя. В числе тех, кто первым достиг Крещатика, был и командир разведвзвода 22-й гвардейской танковой бригады старшина Н. Н. Шелуденко. Он работал до войны в Киеве и хорошо знал город. Накануне боев за Киев Шелуденко побывал в освобожденном селе Лебедевка, встретился со своей матерью, которая рассказала ему о зверствах оккупантов. От нее он узнал, что младший брат Петр погиб в боях на Волге. Танкист поклялся отомстить врагу[78].

Уничтожая огневые точки гитлеровцев, танк Шелуденко, а за ним головной батальон бригады прорвались на Крещатик. На площади имени М. И. Калинина бесстрашный воин пал смертью героя.

Через день А. А. Епишев будет возвращаться в Киев с командного пункта армии, который к тому времени уже переместится на запад от города. По пути к центру города он встретит подводу. Два танкиста, понурив головы, стояли у повозки, накрытой плащ-палаткой. Алексей Алексеевич вышел из машины. Сержант танкист доложил, что везут тело своего товарища.

— При каких обстоятельствах он погиб? — поинтересовался член Военного совета.

— Старшина Шелуденко на своем танке уничтожил вражескую батарею и первым ворвался на Крещатик, затем пробился на площадь Калинина.

— Имя, отчество Шелуденко?