Читаем Генерал армии Н. Ф. Ватутин полностью

Генерал армии Н. Ф. Ватутин

На этом совещании еще раз были тщательно проверены точность понимания командирами поставленных перед ними задач и их решения. Буквально с каждым из них вновь были рассмотрены вопросы организации взаимодействия с артиллерией, танками и авиацией при прорыве обороны противника, взаимодействия с танковыми и кавалерийскими соединениями при вводе их в прорыв и при действиях в глубине обороны противника; обеспечения флангов в ходе операции; взаимодействия с соседними войсковыми объединениями и соединениями; организации управления войсками на всех стадиях операции. Были заслушаны подробные доклады участников совещания о состоянии войск фронта, боевом и материальном обеспечении, готовности соединений к выполнению ответственнейшего задания партии, правительства и Верховного Главнокомандования.

4 ноября такое же совещание было проведено в 21-й армии Юго-Западного фронта с привлечением руководящего состава Донского фронта, а 10 ноября — с руководящим составом Сталинградского фронта при штабе 57-й армии[16].

А фронты сталинградского направления продолжали жить напряженной жизнью, в том числе и Юго-Западный фронт. Н. Ф. Ватутин спал урывками, в основном в машине, когда выезжал в войска. А днем он вместе с начальником штаба фронта и членом Военного совета сидел над картами, вновь и вновь в деталях прорабатывая план предстоящей операции.

Немецко-фашистская группа армий «Б», на правое крыло которой должен был обрушиться основной удар советских войск, обороняла фронт протяженностью до 1400 километров. Ее левофланговая 2-я армия находилась северо-западнее Воронежа, прикрывая курское направление. Соседняя с ней 2-я венгерская армия стояла в обороне по правому берегу Дона, прикрывая харьковское направление. Далее по Дону, от Новой Калитвы и до станицы Вешенская, на ворошиловградском направлении, располагалась 8-я итальянская армия. Восточнее, от Вешенской и до Клетской, занимала оборону 3-я румынская армия.

Именно на этом участке сосредоточил все свое внимание Ватутин. Румынские части были наименее стойкими. Но Ватутин не рассчитывал на легкий успех. Он хорошо знал, что противник построил оборону на большую глубину, располагал мощными огневыми средствами. Чтобы прорвать ее, нужно было добиться превосходства над ним в силах и средствах. С этой целью командующий к началу наступления сосредоточил на участке прорыва половину стрелковых дивизий фронта, три танковых и два кавалерийских корпуса, около 85 процентов артиллерии РВГК и всю реактивную артиллерию. В результате была создана мощная ударная группировка, которая превосходила противостоящего противника в людях в 2—2,5 раза, а в артиллерии и танках — в 4—5 раз.

По плану, представленному Н. Ф. Ватутиным в Ставку, в состав этой группировки должны были войти 5-я танковая армия генерала П. Л. Романенко и 21-я армия генерала И. М. Чистякова. Переход группировки в наступление намечался с плацдармов в районах Серафимовича и Клетской. Здесь она должна была прорвать оборону 3-й румынской армии и, развивая наступление в общем направлении на Калач, к исходу третьего дня операции соединиться с войсками (ударной группировкой) Сталинградского фронта. 1-й гвардейской армии генерала Д. Д. Лелюшенко предстояло нанести удар в юго-западном направлении. После выхода ее частей и соединении на рубеж рек Кривая и Чир здесь планировалось создать активно действующий внешний фронт окружения врага.

Прикрытие и поддержка наступающих войск возлагались на 17-ю воздушную армию генерала С. А. Красовского и некоторые соединения 2-й воздушной армии генерала К. Н. Смирнова. В полосе действия войск Юго-Западного фронта планировалось использовать и авиацию дальнего действия.

План операции, разработанный Н. Ф. Ватутиным, был принят без каких-либо изменений.

Для согласования вопросов взаимодействия Ватутин выехал в 17-ю воздушную армию. Путь был неблизким. Дорога, по которой катил «виллис», была разбита грузовиками, артиллерийскими тягачами и танками, поэтому машину сильно трясло.

— Дай-ка мне папиросу, — обратился Ватутин к адъютанту.

— Но вы же не курите, товарищ командующий, — удивился тот.

— Раз прошу, значит, давай. Может, сон удастся прогнать.

— А вы бы, товарищ командующий, на мое место пересели да вздремнули бы, — предложил адъютант. — У меня здесь попросторнее. Пожалуйста, товарищ командующий...

— Спасибо.

Затянувшись, Ватутин тут же закашлялся:

— Не пойму, что люди находят в курении? Гадость какая-то.

— Это без привычки, товарищ командующий, а как втянешься...

Не договорил. В ночи внезапно возник нарастающий гул моторов.

— Никак танки?

Ватутин прислушался:

— Точно. — Приказал водителю: — Прижмись к обочине и остановись.

Ватутин вышел из машины, поднял руку. Идущий во главе колонны танк резко затормозил.

— Чье хозяйство? — спросил Ватутин свесившегося из башенного люка танкиста.

— А ты кто такой будешь? — вместо ответа поинтересовались сверху.

— Ватутин.