Генерал-губернатор

— Разве судьбы евреев в России вас не интересуют? Я собираюсь восстановить их в своих правах, отменить квоты в учебных заведениях России, учредить фонд для талантливой еврейской молодежи, организовать легальную еврейскую политическую партию, способствовать переселению желающих в Палестину — и это всё не отвечает вашим интересам? Странно. Впрочем, возможно, я заблуждался в вашем отношении.

— Как только рухнет царский режим, всё вами перечисленное русские евреи и так получат… — усмехнулся Шифф. — И без вашего участия.

«Какого хрена я распинаюсь? — зло подумал я. — Его интересует только развал императорской России, а вопрос единоверцев только предлог при этом. Ну да ладно, обойдусь и без него…»

— Ну что же, мистер Шифф, будем считать, что мы не договорились.

— И не договоримся! — раздражённо прокомментировал банкир. — Пока Россией правит царский режим.

— Удачи, мистер Шифф, — я сухо кивнул и встал. — Она вам скоро понадобится.

— Вы мне угрожаете, мистер де Лавардан? — Шифф внимательно на меня посмотрел.

— Ну что вы, — я усмехнулся. — Ни в коем случае. Не вижу никакого смысла. Если вдруг передумаете, вы знаете как со мной связаться…

Неудача слегка подпортила настроение, но очень скоро я выбросил банкира из головы. Мысль отправить его к праотцам тоже оставил. Пусть живёт дальше, мудак хренов. Но безнаказанно вести подрывную деятельность в России у него уже не получится. Конечно, было бы неплохо вывести из игры радикальные еврейские организации бескровным путем, но других методов тоже хватает.

Из ресторана решил вернуться прямо домой. На завтрашний день было запланировано очень много дел и хотелось просто отдохнуть.

— Домой… — приказал я Тайто и откинулся на спинку сиденья.

— Умаялся небось, Християныч? Примешь с устатку? — Лука достал из автомобильного бара бутылку арманьяка.

После короткого раздумья, я кивнул.

— Давай…

Но только взял в руки бокал, как сердце неожиданно пронзила резкая боль.

В голове всё поплыло, и я улетел куда-то в темноту.

Сверкнула немилосердная яркая вспышка, заставившая открыть глаза, и я вдруг обнаружил себя…

Три тысячи чертей…

Заляпанные сухой рыжей грязью хромовые сапоги…

Густо запорошенные пылью синие бриджи…

На коленях лежит автомат с поцарапанным деревянным прикладом, толстым дисковым магазином и закрытым дырчатым кожухом стволом…

Потом взгляд упёрся в неровную земляную стену, из которой торчал узловатый, обрубленный корень…

И почти сразу же, в уши стал ввинчиваться вибрирующий, всё нарастающий дикий визг, закончившийся оглушающим грохотом и очередной вспышкой.

Тело пронзила страшная боль, я почувствовал, как куда-то лечу, хаотично болтая конечностями…

Сознание снова померкло, но только на мгновение

— Да ну нахрен… — перепугано выдохнул я, уставившись на хрустальный бокал в своей руке.

— Господи помилуй! — Лука размашисто перекрестился. — Испужал, Християныч…

— Плохо была, отец? — частил айн. — Водичка давай?

— Отстаньте… — буркнул я, слегка поколебался и залпом высадил бокал. — Всё уже нормально…

— Можыть лекаря?

— Отстаньте, сказал… — я сунул Луке в руку бокал. — Домой везите…

А сам задумался.

Хромовые офицерские сапоги и офицерские бриджи. Синие? Почему синие? А хрен его знает, в форме времён Великой Отечественной не силён.

В руках держал, если не ошибаюсь, пистолет-пулемёт Дегтярева. Это я точно определил, с ППШ не перепутаешь.

Сидел в окопе.

Судя по всему, под бомбёжкой.

Начало войны с немцами?

Что это было, мать его ети?

Опять закинуло, но потом что-то отменилось? Намёк на то, что предстоит после смерти этого тела? Или просто бредил на фоне сердечного приступа? Хотя для бреда слишком живые ощущения. Я даже ощущал свербёж давно немытого тела.

— Блядь, когда же меня в покое оставят!!! — неожиданно для себя, гаркнул я в голос.

— Кто? — синхронно воскликнули айн и великан. — Ты только скажи, так мы его…

— Никто… — сконфуженно буркнул я. — Всё, проехали. То есть… в общем, домой везите. Молча везите…

К тому времени, как мы добрались домой, сердечный приступ, как всегда, прошёл без следа. Да и настроение более-менее наладилось. Хрен с ним, закинет так закинет — воевал в Средневековье и с японцами, повоюю и с немцами. Не привыкать.

Думал побыть в одиночестве, но тут из женского клуба вернулась Майя, да не одна, а с толпой подруг. Энн Морган, Элси де Вульф, Гертруда Вандербильд, Флоренс «Дейзи» Гарриман, Ава Лоул, Маргарет «Молли» Браун — одна к одной экзальтированные миллионерши, редкостные стервы, одна краше другой, да ещё вдобавок феминистки. Ну, вернее нынешний аналог феминисток, то есть, ещё не совсем потерявшие берега. Я с ними вполне лажу, но при этом чувствую себя как в змеином кубле.

— Алекс, Алекс!!! — в один голос завизжали дамочки, увидев меня. — Гип-гип, ура, Алекс дома! Устроим танцы!!! Вечеринка, вечеринка!!! Один мужчина на всех, это так романтично!

«Идите вы разом кобыле в трещину…» — неприязненно подумал, стиснул зубы и вместо того, чтобы послать дам открытым текстом, радушно улыбнулся. С этими стервозами лучше не ссориться, себе дороже.