Генерал Империи (СИ)

— Так и есть. Что он божественный заступник земли русской, воскрешенный Всевышним для пущего ее благоденствия. Непобедимый воин. Оплот справедливости. И так далее. Ходят и шутливые анекдоты, но в том же ключе.

— Анекдоты? — оживился фон Бек. — Интересно. Расскажите.

— Хм… — кашлянул одноглазый полковник, зыркнув на Гальдера. Тот кивнул. И он, переложив с пятерку листов в своей папке, начал. — Говорят, что Меншиков играл на гитаре… и выиграл.

— Что-что? — подавшись вперед, переспросил Гальдер.

— И выиграл, — повторил одноглазый полковник, нервно дернув щекой.

— А еще? — широко улыбаясь, спросил фон Бек.

— Однажды Меншиков задумался и нечаянно намазал нож на хлеб маслом.

— Ха! — выдал явно развеселившийся фон Бек.

— По весне Меншиков любит пить свежевыжатый березовый сок с мякотью, — продолжил одноглазый полковник.

— Хватит! Это бред!

— Бред, — охотно согласился одноглазый полковник. — У меня три листа подобного бреда. Народная молва воспринимает Меншикова как что-то непобедимое и несокрушимое. Даже про смерть шутить начали в студенческой среде. Что, дескать, однажды Меншиков чуть не попал в объятья смерти. С тех пор она не решается к нему приближаться.

— Безумие… это просто какое-то безумие… — пробормотал Гальдер, схватившись за голову.

— И нам это безумие нужно как-то победить, — заметил фон Бек.

— КАК?! — подал лихорадочный возглас Гальдер.

— Ну хорошо, проиграть, — поправился фон Бек. — Но так, чтобы потерять минимум.

— Для этого сделано все необходимое.

— Да, — кивнул фон Бек. — Мы ввели в войска свыше тысячи 37 и 47-мм легких орудий, переделанных из морских пушек. Сформировали мощные резервы для контрудара и блокирования сил Меншикова. Но, если подобные настроения в Петрограде, то какие у нас в войсках? Вы, мой друг, уверены, что наши люди не побегут, узнав, что на них наступает Меншиков? Вы уверены в них? Лично я – нет.

— И что вы предлагаете? — нахмурился Гальдер.

— Для начала нужно понять, что он задумал. Что мы знаем? Меншиков очевидный противник Временного правительства и лично Керенского. Но он не спешит его убивать. Если бы он после воскресения сказал, кто его убил, то Керенского бы растерзала толпа. Но он этого не делает. Почему?

— Меншиков отбыл к войскам, объявив, что война не закончена, — сказала одноглазый полковник.

— И, если верить словам Керенского, — кивнув, произнес фон Бек, — он планирует атаковать Германию. Дожимать нас.

— Если им верить, — осторожно заметил одноглазый полковник.

— А есть основания им не доверять?

— Сам Меншиков не сказал и слова о том, кого собирается атаковать. Он сам сказал, что переговоры начинают после победы или поражения, а не когда их удобно проводить отдельным проходимцам. И что война еще не закончена и враг не побежден. А значит начинать переговоры в таких обстоятельствах – выронить свою победу из рук. О Германии ни слова.

— А о ком были слова?

— Этого никто не знает. Его корпус размещен в Великом княжестве Вендском. Однако это ничего не значит.

— Да какой там и корпус – одно название, — махнул рукой Гальдер. — Раздутая дивизия.

— Так и есть, — кивнул фон Бек. — И от этого становится особенно интересно. У него уже слишком много людей для стремительных, летучих операций. Но и еще слишком мало для нормальной войны. Кого он атакует такими силами?

— Как будто это имеет большое значение… — недовольно проворчал Гальдер. — Точнее имеет. Но мы опять не понимаем, чего он хочет добиться.

Фон Бек встал и подошел к большой карте, на которой была изображена Европа, Азия и Африка в крупном масштабе. Да так и застыл в раздумьях. Он никак не мог поставить себя на место Меншикова… он просто не понимал, к чему тот стремится. А в идею война ради войны он не верил.

— Должен быть смысл во всем этом… должен быть… — медленно проговорил фон Бек.

— Феанор сын Финвэ, — громко и отчетливо произнес Пауль Смекер, сидевший до того молча и разглядывая что-то за окном. Тот самый Пауль, что расследовал похождения Максима весной этого года.

— И что? — с некоторым раздражением спросил Гальдер.

— Финвэ – верховный правитель, нолдор. Следовательно, Феанор – сын верховного правителя. Старший сын. То есть, наследный принц. Вас это не наводит ни на какие мысли?

— Вы думаете, что Меншиков пытается вернуть трон отца?

— Кто знает? — пожал плечами Смекер. — Но он явно ведет слишком сложную и неочевидную игру. Почему он не тронул Керенского? А зачем ему самому его трогать? Зачем ему мараться? Керенский сам подставился. Меншиков, очевидно, дорожит репутацией.

— Если бы он дорожил репутацией, то не стал бы складывать пирамиду из отрезанных голов.

— Голов кого? Правильно, преступников. Вы же помните результаты допроса командира штурмовиков. Для Меншикова начальник гарнизона концентрационного лагеря – военный преступник, человек, который грубо нарушает обычаи войны.

— Преступник и преступник, — пожал плечами Гальдер. — Повесил бы, как того бедолагу в Польше.