Генерал Рубцов

Удивительной была биография Алексея Ивановича Рычакова. Родился в 1907 году, родителей не помнил. И неизвестно, как бы распорядилась судьба отчаянным босяком-беспризорником, если бы не революция и Советская власть. В четырнадцать лет Алексей стал комсомольцем, работал сначала кочегаром, потом слесарем. Комсомол послал его учиться в Нежинскую двухгодичную совпартшколу. После ее окончания Алексей Иванович был направлен председателем завкома профсоюза. Честность, бескомпромиссность, принципиальность в сочетании с большой энергией и задором юноши были вскоре замечены товарищами. Через год молодого коммуниста избрали секретарем парткома.

С тридцатого года — служба в Красной Армии, начинал с рядового красноармейца. Вскоре А. И. Рычакова назначили политруком батареи, а в тридцать седьмом доверили работу комиссара артиллерийского полка в Чернигове. Здесь за успешную боевую и политическую подготовку личного состава полка он был награжден орденом «Знак Почета». Здесь же, в Чернигове, был избран депутатом Верховного Совета СССР. Как делегат Черниговской партийной организации принимал участие в работе XVIII партийного съезда.

В составе 60-й стрелковой дивизии, будучи ее комиссаром, воевал на Карельском перешейке, а после окончания боев был награжден орденом Красной Звезды.

Почти весь сегодняшний день А. И. Рычаков провел в полевом передвижном госпитале № 86, а затем, побывав в оперативном отделе штаба, ознакомившись с обстановкой и планами боевых действий, направился к командиру корпуса.

— Разрешите, товарищ генерал, — откинув входной клапан палатки и заглянув вовнутрь, проговорил он мягким баритоном.

— Да, да, входите. Рад вас видеть. — Рубцов приветливо улыбнулся, разглядывая своего комиссара. Среднего роста, с нашивками и звездами на рукавах ладно пригнанной шерстяной гимнастерки, с четырьмя шпалами в малиновых петлицах, с решительным волевым скуластым лицом, глубоко посаженными карими глазами под прямыми широкими бровями, темно-каштановыми, зачесанными назад волосами на большой голове, он выглядел несколько старше своих лет, хотя и был по-юношески строен. Старила А. И. Рычакова и небольшая рыжеватая бородка, которую он отпустил.

После дружеского рукопожатия с командиром корпуса Рычаков присел к столу, за которым Федор Дмитриевич только что работал. Бросив взгляд на бумаги, комиссар понял, что Рубцов подписывал подготовленные начальником оперативного отдела боевые приказы дивизиям и частям, непосредственно подчиненным штабу корпуса.

— Вы слышали, Федор Дмитриевич, в утреннем сообщении Совинформбюро о наших делах говорилось? — спросил комиссар.

— О подразделении Курмашова? Слышал. Признаюсь, рад. Это что, политдонесение, которое направили в армейский политотдел, в сводку вошло?

— Да, оно, Федор Дмитриевич.

— А Курмашов-то знает об этом?

— Думаю, что знает, товарищ генерал. С редактором корпусной газеты беседовал, материал по этому рейду уже готов.

— Хорошо! Нужно и дальше громить врага по его тылам.

Выступление группы подполковника Курмашова, о котором говорили Ф. Д. Рубцов с комиссаром, было крайне дерзким и ожесточенным. Группа прорвалась через оборону противника, уничтожила до полка живой силы и семнадцать фашистских танков. Эта группа была создана для маневренных боевых действий. Рабочие-железнодорожники подготовили бронепоезд, штаб корпуса оснастил его артиллерией, счетверенными пулеметными установками, скомплектовал отряд из восьмисот бойцов и командиров, передав ему три танка БТ-26 и десяток грузовиков. При поддержке артиллерийским огнем с бронепоезда, который подходил к линии фронта, группа прорывалась в тыл врага, неожиданно выходила на его штабы, железнодорожные станции, громила живую силу и технику немецких дивизий, оказывала помощь формирующимся партизанским отрядам юго-востока Белоруссии.

— Да, такие рейды нужны, очень нужны, товарищ генерал, — согласился Рычаков. Держать фронт — одно, а наступать— это уже совсем другое дело. Вот, к примеру, 793-й полк отбил атаку немцев из села Прудок и Ельнички, да так отбил, что на плечах у фашистов ворвался в село Скалка.

— Был я сегодня там. Настроение у солдат хорошее, силу почувствовали люди. — Федор Дмитриевич встал, прошелся медленно по палатке, закурил, протянул комиссару начатую пачку «Беломора». — Но солдаты не только воевать учатся, они звериное лицо фашизма познают. Насмерть стоять научились. Вот, — Рубцов взял со стола донесение командира 764-го стрелкового полка подполковника Кощеева и подал Рычакову, — ознакомьтесь.

«…При обороне населенного пункта Селищи, — читал комиссар, — от немецкой механизированной части, прорвавшейся со стороны Паричей, бутылками «КС» и связками гранат уничтожено семь танков противника. Бой длился около часа. Противник трижды переходил в атаку, но вынужден был отступать. Бойцы Кривонос Михаил Федорович, Спас Петр Иванович, Пархоменко Александр Семенович, Холоша Василий Николаевич, Мещеряков Николай Иванович, израсходовав все боеприпасы, геройски погибли, но не отступили…»