Генеральная проверка

— Люди, которым охота… например, есть, пить… В реальном училище в свое время мы учили имена существительные… Знаешь, что такое имя существительное? А глагол? Сказуемое? Можно было бы многое объяснить тебе, но у меня нет времени. Я закончил неполное реальное училище… А сейчас осторожнее, потому что капитан Харлаков скоро проснется… Не хватало нам только заработать от него по палке ни за что ни про что!

Голоса стихли. Зашелестела газета. Капитан открыл глаза. Солнце взошло уже высоко и освещало верхушку тополя. Возле капитанского «трона» никого не было. Базарная площадь была пуста. Музыканты исчезли. Рядом вертелась курица, пытаясь клюнуть его сапог, капитан пнул ее и кисло зевнул.

— Здесь есть часовые? — спросил он.

— Так точно, господин капитан! — отозвались двое и протопали с газетой к «трону».

— Почему дверь корчмы открыта?

— Открыта, — ответил тот, что держал газету, — по распоряжению…

— По чьему распоряжению?

— Не знаю. Приказано: дверь оставить открытой до тех пор, пока не проветрится… Должно быть, будет банкет.

— Банкет?

— Так точно, господин капитан! Из Софии прибывает генерал…

— Какой генерал?

— Лазаров, господин капитан! Будет говорить речь о победе.

— Об этом я ничего не знаю, — ответил капитан. Он нагнулся, чтобы взять упавший воловий бич. — Может быть, об этом сообщили, когда я спал?

— Внезапная инспекция, господин капитан. Но все это пока слухи.

— Ты много знаешь!

— Так точно, господин капитан. Я окончил неполное реальное училище в городе Троян.

— Тогда скажи мне, как правильно пишется: «идеот» или «идиот»?

— «Идеот», господин капитан! От слова «идея»…

— Пожалуй, ты прав. И я так думаю. А сейчас дай мне газету, и больше чтобы я не видел ее у тебя в руках, особенно когда стоишь на посту! А кто тот майор, о котором вы говорили?

— Солдатские слухи, господин капитан… Болтают тут равные вещи…

— Если еще раз увижу, что ты читаешь газеты, я арестую тебя. Ведь ты же кубратист.

— Кубратист. Разрешите идти?

— Принеси мне завтрак и скажи другому «идеоту» играть сбор!

— Слушаюсь, господин капитан!

— Давай, и в следующий раз будь умнее!

Капитан был в хорошем настроении. Только эти солдатские россказни о генерале Лазарове его несколько озадачили и немного встревожили. В конце концов, ну а что? Пусть приезжает, пусть держит речи! Он только и умеет, что держать патриотические речи, и ничего больше.

Пока он размышлял об этом, труба заиграла «сбор». Солдаты из близлежащих домиков заторопились к базарной площади и строились в две шеренги. Капитан сидел на «троне» прямо против них, наблюдал, как они строятся, как громко производится расчет по порядку номеров.

Он был в хорошем настроении. Один за другим взводные командиры отдали ему рапорта. Сидя на «троне», капитан слушал их и давал разные мелкие советы, спрашивал о приезде генерала Лазарова.

— Вы завтракали, господа? — спросил командиров капитан.

— Так точно, мы управились с этим делом еще в шесть.

— Пока я завтракаю, проводите строевую подготовку на плацу! — приказал капитан Харлаков. — После этого выступаем на Лопушну походной колонной. Привести в полный порядок обмундирование.

— Господин капитан, полковник Кузманов уже все сделал в Лопушне. Есть ли смысл туда двигаться?

— Не имеет значения. Сходим в монастырскую церковь.

Капитан перекрестился, разломил пополам каравай, взял ложку и начал хлебать кислое молоко. Густое и холодное, оно отрезвляло, изгоняло вчерашний хмель. Вскоре он окончательно взбодрился, глаза у него наконец совсем открылись, казалось, будто и не было тяжелой ночи.

Съев все, что было на столе, и вытерев усики белой салфеткой, капитан спросил стоявшего возле него подпоручика:

— Верно ли, что капитана Монова здорово потрепали?

— Никак нет, господин капитан. Граница уже в наших руках. Миладин Кунчев захвачен со всем своим эскадроном. В настоящее время находится в Чипровцах…

— Он допустил одну непростительную глупость, подпоручик. Не успел перерезать дорогу мятежникам. Их главные силы во главе с руководителями ушли. Вот этого я не могу простить капитану Монову! А так он храбрый офицер, слов нет. Все мы храбрые!

Капитан встал, стряхнул крошки с бриджей, расчесал усики костяным гребнем и, надев каску, оглядел себя в карманное зеркальце. Все было в порядке.

— В путь, подпоручик! Приведите мне коня! — приказал он.

Капитан вскочил в седло, окинул взглядом выстроенные взводы и «охотников». Штатская одежда последних запылилась и измялась, но духом они были бодры. Их глаза светились, каски блестели. Все у них было в порядке — пистолеты вычищены, портупеи новенькие, свежие, пахнущие кожей. В глазах капитана они были смешными и жалкими, как и все штатские, но он уважал их и решил поприветствовать. Привстав на стременах, он отдал честь и крикнул:

— Господа, поздравляю вас с отличным днем! Граница уже закрыта. Через нее не сможет перелететь даже птица. И все это благодаря нашей храброй армии, благодаря вам, конечно, патриотической и добровольной команде, прибывшей из Софии, чтобы сражаться с изменниками родины. Ура, господа!