Generation Kill

Лошадиную голову убили. Всеми любимый бывший первый сержант из первого разведбатальона, крепкий афро-аме­риканец весом 230 фунтов по имени Эдвард Смит, был ранен 4 апреля под Багдадом вражеской миной или осколком артиллерийского снаряда, когда ехал на бронетранспортере. Он умер в военном госпитале на следующий день. Лоша­диную голову, которому было тридцать восемь, до начала войны перевели из первого разведбатальона в пехотное подразделение. Новости о его гибели серьезно расстраивают бойцов разведбатальона. Сержант Руди Рейес – один из первых, кто об этом услышал. Он обходит лагерь под Багдадом по периметру, пересказывая новости. “Привет, бра­тишка, - мягко говорит он, - я просто подошел сказать, что Лошадиная голова скончался прошлой ночью”. Теперь, несколько дней спустя, после короткой заупокойной службы на закате вокруг винтовки М-4, воткнутой вертикально в грязь в честь их павшего товарища – морпехи из второго взвода роты Браво собираются под своими камуфляжными сетками, чтобы поделиться друг с другом историями о Лошадиной голове. Рейес повторяет фразу, которую Лошадиная голова не раз говорил дома в Кемп-Пендлтон в Сан-Диего. Перед тем как одолжить кому-нибудь свой грузовик с мощным эква­лайзером, он говорил: “Можешь кататься на грузовике. Только держись подальше от моих громкостей”. Почему-то, повторяя эту фразу, Рейес хохочет почти до слез.

Сегодня 8 апреля. Армия и морская пехота начали свою финальную атаку на Багдад несколько часов назад. Однако для первого разведбатальона еще не время направиться в иракскую столицу. Существуют опасения, что подразделе­ния иракской Республиканской гвардии перегруппируются для контратаки в городе под названием Бакубах, в пятиде­сяти километрах севернее Багдада. Первый разведбатальон получает приказ выдвинуться на север и атаковать эти силы. Сержант Бред Колберт, группу которого я сопровождаю, и остальные морпехи прерывают свои воспоминания о Лошадиной голове и рассаживаются по Хамви.

На это задание выделено около двухсот морпехов. Если наихудшие страхи их командования оправдаются, они будут противостоять нескольким тысячам иракцев на танках. При самом лучшем сценарии, им придется пробиваться вперед по шоссе на Бакубах через тридцать километров вероятных засад. “Мы снова окажемся на самом острие атаки и вступим на неизведанную территорию”, - говорит лейтенант Натаниэль Фик, информируя своих людей перед самым выходом на задание. Большинство морпехов – в приподнятом настроении. “Это лучше, чем сидеть на месте и валять дурака, когда все остальные развлекаются нападением на Багдад”, - говорит капрал Джошуа Персон, перед тем как за­нять свое место на водительском сиденье в Хамви Колберта. Тем не менее, сам Колберт просто уставился в окно на угасающий свет и бормочет что-то невнятное, что я не могу разобрать. Я прошу его еще раз повторить свои слова, но он лишь отмахивается. “Ерунда, - говорит он. – Я просто думал о Лошадиной голове”.

Хамви Колберта, во главе колонны первого разведбатальона из пятидесяти машин, выезжает за пределы колючей лен­ты лагеря и направляется в восточные предместья Багдада. Мы проезжаем мимо освобожденных иракцев, переживаю­щих муки торжества. Хотя центр города продержится еще сутки, в воздухе витает дух свободы, вместе со смрадом неубранного мусора и забитых канализационных стоков. По обе стороны дороги валяются кучи мусора и стоят зловонные лужи. Иракцы тянутся вереницей сквозь дымовую завесу и тащат на себе случайное награбленное добро – потолочные вентиляторы, детали машин, флуоресцентные лампы, разрозненные картотечные ящики.

Бедлам продолжается до тех пор, пока первый разведбатальон не огибает город с севера, чтобы соединиться с легко­вооруженной разведротой, вместе с которой будет осуществляться нападение на Бакубах. Радиопозывной этой примыкающей роты, которая состоит где-то из ста морпехов на

двадцати четырех легкобронированных машинах – “Военная свинья”. Бронетранспортеры LAV – это шумные, вось­миколесные машины с черной броней, по форме напоминающие перевернутые ванны с установленными сверху ско­рострельными орудиями. Иракцы называют их “Великими разрушителями”.

Несмотря на то, что группа Колберта более двух недель практически ежедневно проезжала через засады, первый раз за все время эти морпехи выехали на задание с бронированным конвоем. “Черт! Да это просто охренительно, – гово­рит Персон. – С нами едут Великие разрушители”.

“Нет, конвой – это не охренительно, – говорит Колберт. – Наоборот, это говорит о том, как опасно там будет”. Когда мы отъезжаем, угрюмо-задумчивое настроение Колберта сменяется на неестественно-бодрое. “И снова большой при­вет и спокойной ночи”, - говорит он фальшивим сценическим голосом, а затем цитирует строку из “Юлия Цезаря”: “криком грянет: ‘Пощады нет!’ – и спустит псов войны”.

Согнувшись за рулем, слегка склонив голову под весом прибора ночного видения, Персон говорит: “Черт, когда я вер­нусь домой, я затрахаю свою подружку вусмерть”.