Генетика любви

— Скорее всего, — меланхолично ответила цваргиня. — Я никогда не спрашивала, как именно он ко мне относится. Но у нас каждое утро стояли цветы в прихожей, он делал мне искренние комплименты, иногда заезжал в ресторан и привозил что-то вкусное после рабочей смены. Он дарил подарки… не всегда те, что хотела я, но они были. Как говорится, дарёному истребителю в сопла не смотрят. А потом всё куда-то ушло. Я набрала вес в беременность, всё постепенно изменилось… Но даже если Морис меня и любил: мне всё равно.

Себастьян обрадовался, что, кажется, у него получилось донести до Орианн суть проблемы рождаемости расы:

— Теперь вы понимаете, что у вас родились близнецы потому, что вы были влюблены в супруга, а Морис привязался к вам на уровне бета-колебаний. Многие семьи на Цварге десятилетиями пытаются завести детей, но им это не удаётся. Планетарная Лаборатория работает дни и ночи напролёт, пытается подобрать списки наиболее подходящих, с точки зрения зачатия, мужчин для цваргинь. У нашей расы есть выражение «войти в ближний круг». Традиционно на словах оно применимо к обоим полам, но фактически резонаторы имеются лишь у мужчин. Считается, что физической аналогии ментальной привязки для женщин не существует: нет рогов — органов, улавливающих бета-колебания, — нет бета-тел в крови, всё логично. Но фигуральное выражение-то существует, и оно достаточно древнее… Конечно, можно говорить о равенстве полов и прочем, но если предположить, что цваргини тоже могут привязываться к мужчинам… пускай и без смертельных исходов и бета-недостаточности и маркеров в крови в виде бета-тел, то это может быть ключиком, который давно все ищут. Дети у цваргов появляются лишь тогда, когда оба входят в ближний круг друг друга.

Женщина кивнула.

— Интересная теория. Надеюсь, у вас получится её доказать, профессор Касс.

— Теперь вы понимаете, что зачать ребёнка от… — Он споткнулся на фразе, желая сказать «меня», но всё же, подумав, заменил на обобщающее: — мужчины не сможете, пока между вами не установится глубокая взаимная симпатия?

«И если у меня она есть, то у вас — вряд ли, — мысленно добавил он. — Моя же настолько сильна, что рискует обернуться привязкой».

Орианн растерянно улыбнулась.

***

Орианн Мэрриш

Я сидела напротив Себастьяна, мысленно проклиная свой идиотский вопрос. Касс мягко, но вежливо отказался от «щедрого» предложения заняться со мной сексом. Шварх… Я сгорала со стыда, мечтая уйти из «А капеллы». Провалиться нестабильным туннелем на другой конец Федерации, оказаться на необитаемой планете — всё что угодно, только не быть здесь после услышанного «нет».

Самое удивительное, что после того как Себастьян отказался, он не стал смеяться надо мной или унижать типичными фразочками «и ты думала, что после признания, что ты частично эльтонийка, мне вообще захочется тебя касаться?». Нет, профессор Касс остался до зубного скрежета галантным и приятным мужчиной… И это убивало как медленный яд. Вселенная, я повела себя как… ночная бабочка или даже хуже, а он продолжил разговаривать так, будто я чистокровная цваргиня из аристократического рода: налил ещё чаю, поставил передо мной персиковый десерт и говорил вещи… безусловно правильные, но не в моём случае. В браке с Морисом я давно чувствовала себя узницей в трюме корабля, который заранее обречён потонуть.

— Теперь вы понимаете, что зачать ребёнка от мужчины не сможете, пока между вами не установится глубокая взаимная симпатия?

Он говорил так искренне, а я не знала, куда себя деть и как признаться, что он первый цварг за последние восемь лет, о котором я вообще думала в интимном смысле.

Вселенная, как же стыдно-то…

— Да, конечно.

— Так почему вы предложили мне… кгхм-м-м… заняться любовью? — Кобальтово-синие лучистые глаза уставились с любопытством.

Я сказала «сделать ребёнка», Морис бы употребил «заделать дочь» или «натянуть по самые помидоры», а Себастьян даже в этой ситуации подобрал чуткое «заняться любовью».

«А что ты ещё ожидала от порядочного мужчины, Орианн? Ты слишком переобщалась с Морисом».

— Я… уже объяснила. — Сглотнула горькую слюну. —  Я на этой планете чувствую себя как в тюрьме. Я не могу добиться развода, и даже если случится такое чудо, что мне его дадут, сыновья останутся на Цварге. Морис сказал, что это как-то связано с владением резонаторами и с тем, что он чистокровный. У него навязчивая идея завести ещё девочку, а памятуя, как легко нам дались Ланс и Лотт, я испугалась. Ко всему, на Цварге запрещены контрацептивы, я даже не имею возможности предохраняться, а я не хочу детей от нелюбимого мужчины.

«Но дочь от вас, Себастьян, скрасила бы моё положение заключённой».

— А… то есть вы хотите развод? Это ваше настоящее желание?

Мне показалось, что Касс дёрнулся, и даже послышался скрип крошащегося камня, но… послышалось, видимо.

— Да. — Я кивнула и выдавила улыбку. — Но мне доступно объяснили, что это невозможно.