Гений

— Да, я несчастна, — сказала она, вставая и останавливаясь передо мною:- да, но для меня нтъ спасенія… О какомъ спасеніи вы говорите?

— Объ единственно возможномъ. Я говорю — не медля ни дня, ни минуты узжайте… если можете, узжайте къ бабушк… плачьте передъ нею, требуйте для себя спасенія… Если не можете къ бабушк, придумаемъ что-нибудь… Только узжайте!

Она холодно усмхнулась.

— Вы увлекаетесь, и… кажется, меня не поняли. Если я слаба, это моя бда, мое горе, но какъ же я могу его покинуть?! Вдь, пока я съ нимъ, все-же остается надежда, а такъ… что-же это такое будетъ?!

— Вы должны пожертвовать гордостью, она влечетъ васъ къ гибели… Вы его не любите! Вы любили не его, а ту высокую, идеальную цль, которую себ поставили… Вы не виноваты въ своей ошибк, но, вдь, она ясна!..

Онъ отвратительно храплъ въ сосдней комнат, и этотъ пьяный храпъ доводилъ меня почти до бшенства. Я продолжалъ:

— Вы теперь видите, что «генія» — нтъ… онъ былъ созданъ вами… Есть только человкъ, который никогда не можетъ понять васъ и не въ силахъ сдлать ни одного шага, чтобы подняться до васъ… А васъ онъ тянетъ внизъ!.. Я вижу, знаю наврно, иначе быть не можетъ, вы все, все понимаете! Вдь, я васъ видлъ сегодня, съ самаго начала… вдь, вы заране знали, что все это — одно бездарное, чванное паясничество, и ничего больше!..

Я многое бы далъ чтобы вернуть назадъ эти вырвавшіяся у меня слова, но они уже сказались. Она отступила отъ меня и пошатнулась, хватаясь рукою за сердце.

— Боже мой, какъ вы жестоки! — отчаяннымъ голосомъ простонала она. Зачмъ вамъ понадобилось нанести мн этотъ послдній ударъ!!! Отнять у меня послднюю надежду! Вдь, я жила ею… и теперь… мн нечмъ жить!.. вы боле жестоки, чмъ вс враги мои!.. оставьте меня… уйдите!..

Она упала на колни на полъ, схватилась за голову. Потомъ руки ея безсильно опустились.

— Оставьте меня!.. — еще разъ прошептала она.

Я пришелъ въ себя; но мн ужъ нечего было длать. Для меня ничего не оставалось, кром позднихъ сожалній о своей нервности, самозабвеніи. Я ушелъ.

Я раздлся и легъ, но не спалъ и все прислушивался. У сосдей было тихо. Только подъ утро удалось мн заснуть. Когда я проснулся, то, взглянувъ на часы, убдился, что ужъ давно пропустилъ обычное время питья «воды», прогулки и ванны… Одвшись и выйдя въ корридоръ, я увидлъ сосднюю дверь отпертою. Та самая подозрительнаго вида особа, которая торговалась со мною въ день моего прізда, стояла у этой двери. Комнату чистили и убирали. Лидины-Славскіе съ часъ тому назадъ ухали изъ N-ска…

Я и самъ черезъ нсколько дней ухалъ, даже не окончивъ курса лченія. До сихъ поръ я ничего о нихъ не знаю.

1917