Гений

— Понятно. Перелет был нелегкий. — Он показывает на экран. — Наши хакеры подключили нас к камере наблюдения там, где находится Джун. Звукового канала пока нет, но скоро мы ее услышим. Я подумал, вы и так захотите на нее посмотреть.

Мои глаза прикованы к экрану. Изображение четкое и красочное, словно мы витаем там, в углу помещения. Я вижу изысканный обеденный зал с изящно накрытым столом; солдаты стоят вдоль стен. Молодой Президент сидит с одной стороны стола, Джун — с другой. На ней великолепное платье, и при виде ее сердце начинает учащенно биться. Когда я был заключенным Республики, меня избивали до потери сознания и бросали в грязную камеру, ее же арест больше похож на отдых. Я радуюсь за нее, но не без горького привкуса: даже предав Республику, люди высокого происхождения доплывают до берега, а такие, как я, барахтаются в воде.

Все наблюдают, как я смотрю на Джун.

— Рад, что она в порядке, — говорю я, глядя на экран.

И сразу же чувствую отвращение к себе за свои низкие мысли.

— Очень умно с ее стороны затеять с Президентом разговор об учебе в Дрейке, — замечает Рейзор, суммируя звуковую информацию, картинка тем временем идет своим чередом. — Она уже поведала ему легенду. Насколько я понимаю, теперь они проверят ее на детекторе лжи, и если она справится с проверкой, мы получим прямой выход на Андена. Следующий этап плана завтра вечером должен пройти гладко.

«Если она справится с проверкой». Не говори «гоп».

— Хорошо, — говорю я, стараясь ничем не выдать своих опасений.

Трансляция продолжается, и я вижу, как Анден приказывает солдатам покинуть зал. Комок застревает в горле. Анден — воплощение элегантности, власти и непререкаемости. Он подается к Джун и что-то говорит ей. Они смеются и пьют шампанское. Я могу представить их вместе. Они подходят друг другу.

— Хорошо работает, — замечает Тесс, заводя пряди волос за уши. — Президент в нее втюрился.

Я хочу возразить, но тут неожиданно вмешивается Паскао:

— Тесс абсолютно права — видите, как блестят его глаза? Этот человек сражен наповал, я вам точно говорю. Он втрескался в нашу девчонку. Еще два дня — и он у нее под каблуком.

Рейзор кивает, но с меньшим энтузиазмом:

— Верно. Но мы должны быть уверены, что и он не играет с Джун. Он прирожденный политик. Я найду способ обменяться с ней парой слов.

Я рад, что Рейзор в такое время говорит разумные и осторожные вещи, но я невольно отворачиваюсь от экрана. Мне и мысли не приходило, что Президент может играть с Джун.

Я абстрагируюсь от всех замечаний. Тесс, конечно, права — вожделение на лице Президента очевидно. Он встает и подходит к Джун, наклоняется к ней, говорит. Мое лицо искажает нехорошая гримаса. Никто не может противиться обаянию Джун. Она совершенна во многих отношениях. Тут я понимаю: я вовсе не расстроен, что Анден запал на нее, — ведь он все равно скоро умрет. Но меня настораживает Джун: глядя на нее, вовсе не подумаешь, что она смеется неискренне. Возникает впечатление, что она чуть ли не получает удовольствие. Она чувствует себя наравне с такими мужчинами — с аристократами. Она рождена для жизни среди высшего класса Республики. Как она может быть счастлива с человеком, у которого в кармане, кроме скрепок, ничего нет? Я разворачиваюсь, собираясь уйти. Я уже насмотрелся.

— Постой!

Я оглядываюсь через плечо и вижу Тесс — она догоняет меня, волосы падают ей на лицо.

— Ты в порядке? — спрашивает Тесс.

Мы идем по коридору к спальне, она разглядывает мое лицо.

— Все прекрасно, — натянуто улыбаюсь я. — С чего ты вдруг спрашиваешь? Все просто… идеально.

— Да-да, я знаю. Просто хотела убедиться.

На щеках Тесс появляются ямочки — она улыбается, и на душе опять теплеет.

— Я в порядке, сестренка. Правда. Ты в безопасности, я в безопасности, Патриоты делают свое дело, они помогут мне найти Идена. Большего я и просить не могу.

Лицо Тесс светлеет, ее губы складываются в усмешку.

— О тебе слухи ходят, ты знаешь?

— Неужели? — подыгрываю я, вскидывая брови. — И что же за слухи такие?

— Слухи, что ты жив-здоров, распространяются со скоростью лесного пожара — все только об этом и говорят. Твое имя пишут баллончиками на стенах по всей стране. Кое-где даже поверх портрета Президента. Представляешь? Повсюду возникают движения протеста. Все распевают твое имя. — Тесс вдруг грустнеет. — Даже в закрытом Лос-Анджелесе. Насколько я знаю, весь город теперь на карантине.

— Они закрыли Лос-Анджелес?

Я ошарашен. Мы слышали, что секторы драгоценных камней отгорожены от бедняцких кварталов, но понятия не имели о крупномасштабном карантине.

— И по какой причине? Чума?

— Не чума. — Глаза Тесс возбужденно распахиваются. — Беспорядки. Официально Республика объявила чумной карантин, но на самом деле весь город восстал против нового Президента. Распространяются слухи, что Президент все силы бросил на твои поиски, Патриоты рассказывают людям, что именно Анден приказал… мм… приказал, чтобы твою семью…

Тесс краснеет, смолкает на секунду.