Читаем Гений места, рождающий гениев полностью

Подлежащие уничтожению проценты – общественная и экономическая верхушка, владельцы основных богатств России. Присвоенное ими имущество необходимо для мировой революции. ВЧК исходно создавалась как механизм получения денег. Очень многие люди исчезли в расстрельных подвалах именно потому, что у них были драгоценности, валюта, золотые монеты, коллекционное оружие, живопись. Мало ли еще чем можно помочь мировой революции…

А помимо массового истребления и массового ограбления – голод.

21 ноября 1918 году внутренняя торговля была объявлена государственной монополией, частные торговцы превратились в спекулянтов, которых преследовала ЧК.

Города всегда кормились силами крестьян или жителей пригородов, державших домашний скот и разводивших огороды. Эти полезнейшие люди вдруг – неожиданно для самих себя – перестали иметь право продавать в городах что бы то ни было: хлеб, молоко, творог, масло, капусту, картошку, мясо… Словом, совершенно никакие продукты. Нельзя: частный торговец стихийно порождает капитализм, а ужасы капитализма требуют решительной борьбы.

Исаак Бабель замечательно описал, как зимой 1918 года на перроне Московского вокзала в Петрограде «заградительный отряд палил в воздух, встречая подходивший поезд. Мешочников вывели на перрон, с них стали срывать одежду»7.

«Мешочники» – это как раз те, кто пытался провезти в город хоть какую-то еду. Ведь горожане за продовольствие были готовы платить любые деньги, отдавать хорошие вещи – и одежду, и мебель, и патефоны, и украшения, и золото… Что угодно.

Я лично знаком по крайней мере с тремя жителями современного Петербурга, предки которых были убиты во время «борьбы с мешочниками».

Наряду с жирующей верхушкой большевиков появилось новое слово: лишенцы. После введения первой советской конституции 10 июля 1918 года лишенцами стали называть тех, кто остался без политических прав. Но слово родилось раньше – так называли тех, кого власть лишала хлебных пайков.

К числу россиян «второй свежести» отнесли всех священников и детей священников, всех дворян и чиновников всех рангов царской России. По официальным же данным лишенцев было в Советской республике порядка 4–5 миллионов человек. В Петербурге лишенцы составили порядка миллиона.

Купить продовольствие нельзя, это страшное преступление, и кара за него одна – расстрел на месте. Пайка тоже нет, не полагается. Какая судьба ожидала лишенцев, хорошо видно хотя бы на примере Марии Александровны Гартнунг – старшей дочери Пушкина. Едва живая от голода, она несколько раз приходила на прием к Луначарскому; тот всякий раз обещал рассмотреть вопрос, она снова и снова являлась к этому «вершителю великих дел». Луначарский даже созывал своих людей посмотреть на настоящую живую дочку Пушкина, но никакой помощи не оказал: не имела права на паек эта старая дворянка. Мария Александровна, дочь Пушкина, умерла от голода в 1919 году. Существует версия, что пенсию ей назначили, но продуктовый паек не успели принести… Велика ли разница, пусть судит читатель.

Мою прапрабабушку, Капитолину Егоровну Спесивцеву, в девичестве Филатову, петроградский совет тоже лишил пайка. Она умерла от голода в страшную зиму 1919 года.

Ее сын, Петр Спесивцев, не умер от голода только потому, что хорошо умел рисовать, – рисовал цветными мелками портреты прохожих на тротуаре. Позже стал даже членом Союза художников. Кстати говоря, еще дед Петра Николаевича пахал землю – был крепостным мужиком в Тверской губернии. Так что даже с точки зрения классовой теории как-то все тут не очень однозначно…

Умиравшие от голода люди никак не фиксировались, не вносились в списки, не отмечались. Трупы вывозили за город и закапывали. И все. О гибели моих родственников не существует никаких документов. Если бы не семейная память, никто и не знал бы, что такие люди вообще когда-то существовали. Мне известно еще несколько таких же семей, где о погибших в 1919–1920 годах родственниках нет вообще никаких ни официальных, ни неофициальных сведений. Они бесследно исчезли, и все.

Еще одна категория «исчезнувших» – это уехавшие из Петрограда. Число их можно определить только очень примерно, никакая статистика не велась. Известно несколько крупных ученых, именно в 1918 году срочно переехавших в провинциальные города.

Самый известный из них, наверное, Владимир Иванович Вернадский, ставший в 1918 году профессором Таврического университета в Крыму, и его сын, Георгий Владимирович, срочно переехавший в Пермь, – как только Пермь была взята отрядом генерала Пепеляева.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжная лавка писателей

Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель
Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель

Петербург – самый необыкновенный город на Земле. Загадочный и странный, великий и прекрасный. Именно о нем эта книга. Эта книга и о том, что известно не многим: о тайнах Северной Пальмиры.Она рассказывает не только о городе, его дворцах и памятниках, музеях и парках – но и о людях, о великой истории, многие важнейшие страницы которой нам неизвестны до сих пор. Книга о незаслуженно забытых героях, о тайных сторонах жизни тех, кто давно известен – и о тех петербуржцах, кто умер в изгнании, но сделал очень много для славы города на Неве и для всей России.Словом, если вы, совершая прогулку по Петербургу, хотите узнать обо всех этих загадках, о том, каким был этот великий город, выслушать увлекательный рассказ о нем и его знаменитых обитателях, о его славной истории – путеводитель перед вами!

Владимир Викторович Малышев

Скульптура и архитектура
Ангел над городом. Семь прогулок по православному Петербургу
Ангел над городом. Семь прогулок по православному Петербургу

Святитель Григорий Богослов писал, что ангелы приняли под свою охрану каждый какую-либо одну часть вселенной…Ангелов, оберегающих ту часть вселенной, что называется Санкт-Петербургом, можно увидеть воочию, совершив прогулки, которые предлагает новая книга известного петербургского писателя Николая Коняева «Ангел над городом».Считается, что ангел со шпиля колокольни Петропавловского собора, ангел с вершины Александровской колонны и ангел с купола церкви Святой Екатерины составляют мистический треугольник, соединяющий Васильевский остров, Петроградскую сторону и центральные районы в город Святого Петра. В этом городе просияли Ксения Петербургская, Иоанн Кронштадтский и другие великие святые и подвижники.Читая эту книгу, вы сможете вместе с ними пройти по нашему городу.

Николай Михайлович Коняев

Православие
От Пушкина к Бродскому. Путеводитель по литературному Петербургу
От Пушкина к Бродскому. Путеводитель по литературному Петербургу

Во все века в Петербурге кипела литературная жизнь – и мы вместе с автором книги, писателем Валерием Поповым, оказываемся в самой ее гуще.Автор на правах красноречивого и опытного гида ведет нас по центру Петербурга, заглядывая в окна домов, где жили Крылов, Тютчев и Гоголь, Некрасов и Салтыков-Щедрин, Пушкин и Лермонтов, Достоевский, Набоков, Ахматова и Гумилев, Блок, Зощенко, Бродский, Довлатов, Конецкий, Володин, Шефнер и еще многие личности, ставшие гордостью российской литературы.Кажется, об этих людях известно все, однако крепкий и яркий, лаконичный и емкий стиль Валерия Попова, умение видеть в другом ракурсе давно знакомых людей и любимый город окрашивает наше знание в другие тона.Прочитав книгу мы согласимся с автором: по количеству литературных гениев, населявших Петербург в разные времена, нашему городу нет равных.

Валерий Георгиевич Попов

Путеводители, карты, атласы

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное