Гении неба

… — Очень оригинально, — сказал я, приходя в себя после не очень тяжелой дробилки космического щебня и разглядывая корпус юниверскафа, который все еще следовал за нами на незримом буксире, — Чего это мы прем за собой этот гроб?

— Можно подумать, что юниверы валяются на каждом углу под первым деревом, — фыркнула Валькирия, — Да углов и деревьев чего-то вокруг не видать. Я думаю, что такая вещь еще пригодится. Только тебе придется малость поработать — он встал на консервацию. Сейчас я разблокирую входы. Иначе ни ты, ни пилот туда не проникнет.

— Пилот?! И кто его будет пилотировать? Уж не Юри ли? — проворчал я.

— Отчего нет? — удивилась капсула, — Ведь она натворит не больше глупостей, чем ты.

— Она ребенок, — буркнул я.

— С твоей помощью корабль может получить личность, а детство Юри кончится очень быстро.

— Нет. Дискуссия закончена.

— Самодур! На кого я потратила свои лучшие годы?! — горько вздохнула капсула, но продолжать не стала, так как зашевелилась отходящая после Заверти девочка.

— Представляю, каково мне придется в твои ХУДШИЕ годы, — хрюкнул я. Потом подумал о Дэвиде и решил, что капсула, в общем, права. И что мы всегда можем бросить корпус, если очень прижмет.

Юри села и мутно посмотрела вокруг. К ее телу струилась энергия по ледяному сиянию замерзших молний псионовых проток. Пока она пополняла свои аккумуляторы, я ушел в буксируемый корпус, поскольку после традиционной чашечки кофе у меня появилась пара идей. В корпусе было тихо. Слегка пахло озоном, на обшивке не осталось и следа останков Дэля — Заверть перемолола их в мельчайшую пыль, которая ушла в утилизатор вместе с обновляющимся воздухом. Меня снова поразил тот обыденный факт, что корпус абсолютно не пострадал, хотя все материальные предметы в нем были разодраны буквально на атомы. Я снова задумался о материале, из которого делаются юниверскафы. До сих пор встроенное в меня драконом программное обеспечение запрещало исследовать материал корпусов юниверскафов. Я вновь ощутил мягкое напоминание программы, что запрет действителен и сейчас. Повозясь с информационными модулями юниверскафа, я вскрыл его протоки. Затем, когда уже совсем собрался заказать комбайн и начать работу над операционным блоком будущей личности, я ощутил знакомый озноб крипто. Чертыхнулся, но озноб усилился. Тогда я переместился в Валькирию, успел увидеть понимание и молчаливое сострадание в глазах Юри, а озноб уже перешел в боль, пожирающую меня изнутри, настолько сильную, что я мог только хрипеть и корчиться. Когда мои извивания достигли предела, сознание вновь перенеслось на Тхерру. Здесь мы с Аситой все еще продолжали общаться.

Отшельник на этот раз не выглядел ни предупредительным, ни спокойным. Он нервно свистел узкими ноздрями, сплетал шестипалые ладони и вообще всячески выражал свое недовольство. Вскинув на меня верхнюю пару глаз, он рявкнул:

— Порезвился, герой? Что, руки чесались?

— Прикажешь подставлять сначала щеки, а потом бока? — не остался в долгу я. Он медленно вздохнул, возвращая себе спокойствие. Помолчал и сказал уже укоризненно:

— Все, что ты разрушил в пять минут — оно создавалось ценой многих усилий очень долгое время. Ты это понял?

— «Усилия не имеют значения. Важен конечный результат!» — я процитировал Первую — Из — Великих.

— Это правда. И это моя вина, что результат равен нулю, — признался Асита, — Ты делал то, что мог. Жаль, что ты не мог большего. Так или иначе, все провалилось, и теперь придется начинать сначала.

— То есть? — приподнял бровь я.

— Лану — Хора. Это наш новый хранитель. И заруби на носу, она без налета провинциальности! Спектр 18-414-68 через одну вселенную от твоего нынешнего положения.

Связь резко прервалась, на этот раз у меня сохранилось ощущение добросовестного пинка под зад…

Юри не проявила никакого волнения, что нежиданно обидело. Я припомнил слова дракона: «Они будут любить тебя в любом обличье». Что-то непохоже на любовь. Девочка имела преобладающе золотистую окраску, что я расценил как признак ее хорошего состояния. Она смотрела мимо меня в визор. Покосилась:

— Куда дальше? Нужны подсказки?

— Хмм… — смешался я, — Ну, не помешают. К Дэвиду — еще дальше прыгать по вселенным в ту же сторону?

— Хмм… — передразнила она меня, скособочилась, сунув пальцы за пояс коротенькой юбочки, — Ну.

— То есть да. Прекрасно. Валькирия, в Заверть. И пометь у себя спектр восемнадцать четыреста четырнадцать шестьдесят восемь. Через две заверти эти цифры могут пригодиться.

— Решил создать баланс? — поинтересовалась Юри, принимая еще более угловатую позу. Я хмуро посмотрел на нее.

— Баланс?

— Ну да. Равновесие. Между мной и этой новой.

— Новой? — так же придурковато переспросил я, — Не говори загадками. И не стой, как дочь проститутки.

— Хм, а я и есть дочь проститутки. У нас это честное, уважаемое занятие. А у вас?

— Дорогуля, больше нет «вас» и «нас», — встряла Валькирия, — Сейчас мы все в одной лодке. Стоит ли ее раскачивать?

Юри потемнела: