Гении неба

— Но я извинилась! — почти с ненавистью вперилась она в меня, — Этого мало?!

— Ты незаслуженно причинила боль. И уж не впервые. И если бы ты укусила меня — что ж, верно я не стал бы засчитывать твой укус. Но лучше всего было бы, Юри, если бы ты стала считаться и с простыми людьми.

— Ни-ког-да, — тихо но отчетливо произнесла коршианка и ушла на Валькирию.

— Но почему?! — воскликнула Эва, — Ну откуда у нее столько гордости и жестокости? И что я ей сделала? За что она меня так ненавидит?

— Я не могу тебе ответить. Правда лежит на поверхности, но лучше не видеть такой правды, — медленно сказал я, — Не спрашивай у меня, ведь и я иногда — человек.

Эва молчала. По лицу ее скатывались слезинки. Она слабо, но настойчиво высвободилась из моих объятий и ушла на другую сторону Драйвера.

— Иногда мне кажется, что я вас никогда не пойму, — донесся до меня ее хрипловатый голос, — Я даже не могу понять, кто же вы друг другу, — она снова приблизилась, уняв слезы:

— Капитан, ну хоть на такой вопрос вы можете ответить — кто вы ей? Кто она вам? Ребенок? Родственница? Воспитанница? Вы столь похожи, что невольно напрашивается что-то такое.

— Не родственница, — покачал я головой, — Она оказалась здесь по велению случая. Мы очень недавно знаем друг друга, и я с уверенностью могу сказать, что мы из очень разных миров. У нее была семья. Наверное, не самая лучшая на свете, но была. И Юри продали мне, в качестве девочки для развлечений, чтобы обеспечить воспитание ее брата. Вот теперь, Эва, подумай — кто мне она? Если бы я сам мог понять это… Она то крохотное, что доверила мне Судьба, и какой бы она не была, кем бы не стала в будущем, я в ответе за нее.

— Да, я понимаю, — кивнула она, — Кто спросит жестче, чем ты сам?

Я взял ее длинные прохладные пальцы в свои ладони, посмотрел в глаза:

— Простим ее. Пусть она не во всем похожа на своих сверстниц, но она же очень много пережила за свою коротенькую жизнь. Быть может, ее выходки только от страха, что кто-то, например ты, потеснит ее во мне? Подумай, ведь я и ее корабль — это все, что у нее есть на свете. И может быть, когда она поймет, что ее место в моей душе не может быть занято никем другим — тогда она перестанет причинять нам боль. И потом — это же она сама привела нас за тобой, Эва!

— Да? — нахмурилась она, — Но тогда, капитан, мне нужно время, чтобы обдумать все, что я узнала. И еще. Простите, но если ее так задевают самые невинные вещи, то мне кажется, что сходиться с вами ближе просто небезопасно.

— Я тоже так думаю. Чертовски досадно! Пойду погляжу, что делается на Валькирии. Не грусти, Эва, будем надеяться на лучшее.

Валькирия встретила неласково:

— Что, явился? У ребенка нервный срыв, а он там реверансами занимается?!

— Где она? — спросил я, оглядывая внутренность капсулы. Заметил открытый люк в машинное отделение, — Что, опять в машине?

— Иногда она подолгу сидит там, — ворчливо сообщила капсула, — Ты не знал? А то, что она слушала ваше воркование по визору, ты тоже не знал?

Меня затрясло от ярости:

— А ты тут на что, педали крутить?!

Юри взахлеб рыдала в машинном отделении. Я подошел, положил руку на ее острый локоть, она брезгливо сбросила ее:

— Убирайся! Вали к своей старой вонючей Эве, гад! Ну почему, почему я подключена именно к такому гаду? Ну почему я должна его любить?!

— Юри…

— Я — «ребенок», да? Ребенок? А вы — вонючие старики! Я тебе зачем ее в зубах притащила, как собачонка, зачем? Чтобы ты совсем меня перестал за человека считать?

— Бог ты мой, Юри!..

— Корячишься перед ним, корячишься — ни в какую… Ни один е… терранин не отказался бы от малолетней, особенно в таких условиях, только один Эн Ди рыло воротит… Ну хорошо, не хочешь, не надо! Насильно мил не будешь… Наложницу ему прямо в постель положила, так он в благодарность совсем за человека считать перестал!

Она с хлюпаньем утерлась рукавом и закричала:

— Он у нас тонкий и чувствительный, он у нас переживает, дескать Эве плохо!

— Юри…

— Ну что «Юри»? Зато у Юри не жизнь а мед с сахаром пополам! Еще бы! Он может благородного из себя строить, а как со мной, так я ведь все прощу — вчера облаял, сегодня кулаком по лицу, а завтра и ногой в живот! Юри стерпит, она ж любит, прибежит!

— Чего ты хочешь? — спросил я, пока она переводила дух. Она сердито отмахнулась:

— Иди отсюда!

— Хорошо, — покорно сказал я, вылез из моторного отсека, присел в энерговихрь неподалеку от визора и стал терпеливо ждать. Рыдания из моторного отсека полились с новой силой, затем стали тише, перешли во всхлипывания, скоро совсем стихшие. В проеме люка показалась черная, мрачная мордашка:

— Сидит. Ждет. Конечно, куда я на хрен с этой подводной лодки денусь! А Дэль еще завидовал. Что выживу. Ему что, чик да и все, и найдут позже на все готовое, а мне с тобой мучиться! Да лучше сто раз сдохнуть, чем вот так жить!

— Послушай меня, Юри, — начал было я, но она отмахнулась от меня и ушла на Драйвер. Почти тотчас же оттуда появилась Эва: