Гении неба

«И так это все было странно,
Холодный ветер ударил в паруса.
А просто подвыпивший ангел
Поднял тебя и бросил в небеса.

А в небе был окоп, и грянул бой

в прекрасном яростном мире
И пели звезды песни, неизвестные тебе,
Необходимые тебе.

И с победой вернулся на Землю,

и быт пришел в торжественном чаду,
И так это все было странно,
и ты ходил и плакал на ходу,

И это был дурдом, и в нем была

твоя Стандартная Схема,
Ангел твой побрился и бросил пить вино —
И ты опустился на дно…»

Музыка неожиданно оборвалась. Бабушка вздохнула:

— Вот оно как. Плохо, когда вещи начинают иметь свое мнение.

— Это только группа «Дети», — пробормотал я, — Это их песня «Окоп».

— Ты станешь отрицать, что с тобой произошло нечто подобное?

Я покачал головой. Юри заметила:

— Не лучше ли переместиться на один из наших кораблей и продолжить разговор там? — губы ее при этом были сжаты, я понял, что она пользуется мыслеречью, — Еще раз напоминаю Конфуция: «Выход за пределами речи и молчания».

— Сначала, — бабушка задумчиво посмотрела на Юри, — Сначала я хотела бы знать истину — кто вы такие на самом деле. Не являются ли ваши лица таким же враньем, как земные биографии?

Юри с вызывающим видом коснулась своего виска, мгновенно сбросив терранский облик. Малиновые цвета раздражения брали верх в окраске:

— Я сразу поняла…

Бабушка остановида ее жестом, улыбнулась и заметила:

— Так получше, чем использовать образы Лайзы Минелли и Нефертити. Я как-никак культурный человек. Ну а вы, Нефертити из Великобритании?

— Эва Ленум, в прошлом пилот Военно-Космических Сил Чарранского согласия, двадцати четырех лет, в пересчете на ваши единицы времени, сейчас — член команды одного из кораблей, принадлежащих вашему внуку, — она тоже коснулась своего индигала и стала сама собой, — Прошу Вашего благословения на брак с капитаном Эн Ди.

— Я подумаю над этим, — кивнула бабушка, — Ну а вы, Юля из Ленинграда?

— Считывайте, — проворчала коршианка и уставилась своими глазищами в лицо бабушке. Я глянул на это и налил себе горячего кофе. Эва снова уселась на край своего кресла. Пауза стала затягиваться. Прихлебывая горячий бабушкин кофе, я подумал, что все получилось как-то опереточно, то есть в наихудшем виде. Но в конце концов, на Террис свет клином не сошелся. Я поднялся и поставил диск Дебюсси. Его ласковая, негромкая музыка дала мне то, чего я уже давно не испытывал — уютную беззаботность. Эва вовсю скучала, ждала окончания безмолвного диалога между Юри и бабушкой.

Диск уже закончился, когда Юри наконец приняла расслабленно-непринужденную позу, а бабушка произнесла, поворачиваясь к Эве:

— Хорошо, что в команде Эн Ди нашелся столь одаренный индивидуум. Да, я даю благословение тебе, Юри Туул и тебе, Эва Ленум. Берегите его, он наделен нехорошим даром находить неприятности не только для себя. Ну а теперь можно посмотреть ваши аппараты, да и попробовать столь знаменитое бразелонское.

… Спустя несколько часов в квартиру на соседней улице позвонили. Дверь открыла рано постаревшая, некрасивая женщина лет сорока пяти.

— Здесь живут Барановы? — спросила ее моложавая дама неопределенного возраста — ей могло оказаться и сорок, и пятьдесят. Строгое темное платье могло принадлежать многим эпохам.

— Здесь. Я Баранова, а вы кто? — спросила женщина.

— Не вредно помнить родителей соучеников в лица. Я привела домой Светлану. Только прошу вас ни в коем случае не выяснять, где она была. Я ясно выразилась?

— Но…

— Вот мое удостоверение. Поверьте, так будет лучше прежде всего ей. Света, иди домой и ничего не бойся. Я только могу сказать, что некоторе время она была близка к людям, связанным с космосом, Америкой, и у некоторых из ее друзей — раскосые глаза. Это все, что я могу Вам сообщить, поскольку большего сама не знаю, и по совести, не желаю знать…

— Да что это мы так? — вдруг засуетилась дама, — Вы проходите, чаю попьем!

— Прошу простить, но мне совершенно некогда, — отрезала бабушка.

Светка тихой мышкой шмыгнула в родную квартиру, бабушка откланялась хозяйке и вышла из подъезда. Она села в свою кремовую «Волгу», вздохнула:

— Эх, мальчики — девочки, когда же вы станете считаться со старшими?

— Ну да! — хихикнул знакомый голос с пустого заднего сиденья, — Столь любимый некоторыми Конфуций утверждал, что хороший ребенок печалит своих родителей разве что внезапной болезнью.

— Эн Ди, — укоризненно сказала бабушка, не поворачиая головы, — Тебе не говорили, что подслушивать нехорошо? Надо давать знать, что ты здесь.

— Но меня тут нет, — удивился голос, — Скоро прервется связь, поскольку через несколько минут мы отбудем в такие дали, что оттуда просто невозможно связаться!