Гении разведки

Пока же за разработку епископа взялась Елена Линде. Предложила ему познакомиться с важным представителем новой немецкой власти. И на встречу с ним прийти без провожатого. Василий Михайлович, не раздумывая, рассказал о разговоре «Васько» и «Михасю». Решили, что владыке лучше пойти одному.

Утром Линде, предъявив пропуск, беспрепятственно провела Ратмирова в дом, где располагалось гестапо. По тому, как уверенно проходила Елена Рудольфовна через все кордоны, с каким почтением ее приветствовали, владыка быстро понял, что здесь секретарь бургомистра была своей. Начальник гестапо, относительно молодой оберштурмбаннфюрер повел разговор в присутствии Линде, выступавшей безукоризненной переводчицей. Поблагодарил епископа за помощь, выразил надежду, что божьи проповеди во славу немецкого оружия привлекут на сторону фюрера еще больше прихожан. И попросил сообщать ему или фрау Линде о всех, кто покажется пастырю неблагонадежным. А еще выяснить: правда ли, что где-то в самом городе или неподалеку от него большевики оборудовали тайные склады с оружием? Не слышал ли он такого от прихожан? Это же явная вербовка.

Заодно оберштурмбаннфюрер попросил Ратмирова тут же, в кабинете, поподробнее написать о лагере в Коми, где сидел священник. И владыка повел степенную речь о пастве, ради которой он готов отдать все, о сложностях военного времени, о постоянном недоедании.

Василий Михайлович умело тянул время. Но в душе сразу же приуныл. В лагерях он никогда не был. И не ожидал, что Линде сообщит об этой выдумке, предназначенной лишь для ушей бургомистра, в гестапо. И что прикажете писать о неведомом Сыктывкаре?

Тут неожиданно зазвонил телефон. Неприятный, понятно по виду и раздраженному тону гестаповца, разговор затянулся надолго. И беседа с владыкой была скомкана. Немцу стало явно не до него. Ратмирову предложили поддерживать все связи через секретаря бургомистра. Владыка поспешно кивнул головой и с достоинством удалился. Что-то произошло. А что, Ратмирову узнать было не дано. Возможно, это что-то и спасло его и всю группу от провала.

Епископ подробно обсудил случившееся с двумя разведчиками. Решили во что бы то ни стало держаться подальше от гестаповца. На встречи с бургомистром ходить только вдвоем с «Михасем». Определилась и роль секретаря бургомистра Линде. Это она, а не престарелый белый офицер, фактически правила городом. И потому впредь ко всем указаниям, отдаваемым Еленой Линде, относились с удвоенной осторожностью, хотя принимали их с внешней готовностью. Вскоре она пристроила в храм еще одного священника. Проверили, и он оказался немецким агентом, задачей которого было присмотреться и поближе сойтись с группой прихожан — молчаливых, малоприметных. Потом «Михась» и «Васько» выяснили, чем они, такие безликие, приглянулись немцам. В случае чего эти обученные абвером агенты должны были остаться в городе, как когда-то осела в Калинине сама Линде.

Пока же Иванов и Михеев помогли Василию Михайловичу написать «воспоминания» о Коми. И хотя оба там, как и он, никогда не сидели, о лагерях были наслышаны от сослуживцев. Ратмиров отнес бумагу в гестапо. Оберштурмбаннфюрер куда-то торопился. Договорились встретиться позднее.

Епископ негодовал. Никогда он не будет предателем. В этом не сомневались и два иподиакона. Но как отвести беду от владыки? И «Михась», как теперь он делал всегда в момент испытаний, обратился к молитве: «Услышь нас, Господи. Пронеси чашу страдания мимо нас».

И Господь услышал. Один из доверенных бургомистра тихонько сообщил владыке, что немцы уходят. Гестаповец, тот, что пытался вербовать владыку, уехал одним из первых. На восточной окраине города началась стрельба, фронт снова приближался.

Что тут было делать разведгруппе? Еще до заброски, в Москве, получили приказ: уходить с немцами, обосноваться с ними в крупном городе, проводить богослужения. И продолжать разведывательную работу.

«Михась» побежал в управу. Там пахло горелым. Это жег свои бумаги бургомистр. Просьба «Михася» предоставить транспорт для отъезда повисла в воздухе. Похоже, и бургомистра немцы бросили, не на чем было ему драпать. Обещал помочь, но только завтра.

А назавтра в город вошли наши. И «Михась», вышедший на улицу, сразу почувствовал на себе презрительные взгляды. Вроде и не предатель, а с немцами якшался. Знакомые отводили глаза, дружно сторонились.

Когда решил прогуляться по улице радостный владыка, его тотчас задержал неизвестно откуда взявшийся милиционер. Тому кто-то из горожан быстро шепнул, что немецкий поп-прислужник свободно разгуливает по освобожденному Калинину. Василия Михайловича доставили в Управление НКВД, сообщили дежурному, а тот доложил заместителю начальника управления. За владыкой поспешили в управление и два узнавших о задержании разведчика.

К счастью, заместитель начальника НКВД знал о миссии Ратмирова. В Москве беспокоились: разведгруппа перестала выходить на связь. Провалена и погибла? При появлении всей троицы вскоре к ним присоединилась и «Марта», наступила всеобщая радость.