Гении разведки

И за свои труды в СССР Маклейн получил еще один орден Красного Знамени — на этот раз Трудового. В наградном листе его представляют ведущим исследователем, доктором исторических наук, историком-международником. Как же трудно было такую честь заслужить иностранцу, до 1951 года не знавшему ни слова по-русски.

Казалось, ему предначертана другая стезя. Сын британского парламентария и министра образования, скончавшегося в 1932 году, сделал блестящую карьеру в министерстве иностранных дел Соединенного Королевства.

Он и не собирался в дипломаты, веря, что принесет пользу как ученый и преподаватель. Но, окончив знаменитый, в том числе и благодаря его выпускникам из «Кембриджской пятерки», Тринити-колледж, где специализировался в политической истории и филологии, дал слово подчиниться интересам родины. Однако не Британии, а ставшей ему родной Страны Советов, агентом разведки которой Маклейн к тому времени уже являлся. Для СССР было важно иметь собственный источник в Форин Оффисе, и Маклейн подчинился пусть не приказу, а твердо высказанному его советским куратором пожеланию.

С нашей разведкой Дон сотрудничал еще с 1934 года.

Нет и не будет единого мнения по поводу того, кто же завербовал сына министра. Некоторые главным вербовщиком называют Кима Филби. Другие отдают предпочтение советскому разведчику-нелегалу Арнольду Дейчу. Третьи считают, будто друга Дона привел в советскую разведку его товарищ по «Кембриджской пятерке» Гай Берджесс, который в студенческие годы даже имел с Доном интимные отношения. Или, что тоже возможно, за коммунистом Маклейном долго наблюдал со стороны еще один человек — школьный друг и соученик по Тринити-колледжу Джеймс Клугман. Ему, работавшему в Англии по другой разведывательной линии, в Москве доверяли, и когда британец дал рекомендацию Дональду — члену компартии Великобритании, в Центре Клугмана услышали.

Из всех этих версий самой слабой выглядит вербовка в исполнении Дейча. Он познакомился с Маклейном в конце 1934 года, когда тот уже работал на СССР и для начала составил список представителей истеблишмента, которых несомненно стоило бы попытаться обратить в свою веру. Список был настолько точен, что сомнений в оперативных способностях новичка не осталось.

Что касается трех остальных версий, то, по-моему, тут все слилось воедино: дружба с Кимом и Гаем, характеристика, данная Дону Клугманом, и, главное, политические взгляды кандидата на вербовку. Не только коммунистические, но и антифашистские. Маклейн сам шел в объятия Советов. И его желание помочь встретили с искренней благодарностью. Порекомендовав, как и требовалось в разведке, порвать с компартией, что Дон тут же и сделал.

На собеседовании в Форин Оффисе он признал свое увлечение левыми идеями модным поветрием, вывод из которого он уже сделал. Даже здесь Дональд не лгал. Выводы были действительно верны.

Тестовые экзамены при поступлении в МИД сдал блестяще, и вскоре третий секретарь Маклейн уже трудился в отделе, занимавшемся вопросами Бельгии, Голландии, Испании, Франции… За два года он показал себя блестящим сотрудником, получил новый дипломатический ранг и уехал в Париж. Общаясь с французами и установив такие нужные для Форин Оффиса связи с американцами, Дон передавал в Москву полезнейшую информацию.

Когда немцы напали на Францию, Дон понимал, что сопротивление французов будет недолгим. Но даже он не ожидал, что Франция потерпит столь быстрое поражение.

Во время эвакуации из Парижа, когда его соотечественники-дипломаты больше думали, как потуже набить чемоданы французскими духами и тряпками, Дон буквально накануне бесславной сдачи столицы жег и уничтожал секретные бумаги британского посольства. Потом вместе с женой-американкой Мелиндой они, загрузив багажник самыми важными документами, рванули в порт и на катере добрались до Лондона. Катер был самым последним, отчаливавшим из Франции, и… торпедным.

Для семьи Маклейн все это завершилось семейной трагедией. Беременная Мелинда отправилась рожать из воюющей Европы домой в Штаты. Но сказались тяжкие испытания: ребенок родился мертвым.

А проявленный молодым сотрудником Маклейном героизм в его министерстве заметили. Облеченный доверием, он работал теперь в центральном лондонском офисе МИДа, передавая в Москву мобилизационные планы Германии и Италии, попавшие в его руки сведения о возможных действиях вермахта против Красной армии, о неизбежности войны СССР с Третьим рейхом, копии секретных документов, которые попадали в его руки или он сам прибирал к рукам.

Где бы Маклейн ни был и что бы ни делал, он успевал через связника посылать в московский Центр горы информации. Она измерялась, и это не шутка, в коробках — целых 40 (сорок) штук, то бишь около 12 тысяч страниц. Маклейн научился фотографировать, а пленки в Лондоне и Париже передавал своей связной Китти Харрис.