Гении разведки

Она одна из первых иностранцев, кто удостоен ордена Ленина. Коэны получили звание героев позже. Вот сколько Африка сделала. Этим орденом ее наградили за боевую нелегальную работу. В партизанах она получила Красную Звезду. У нее было два ордена Красной Звезды, две медали «За отвагу» — это же величайшая, почетнейшая медаль» За отвагу», выше любого ордена. И медаль «Партизану Отечественной войны» I степени, и «За победу над Германией» у нее была медаль, и орден Отечественной войны.

Об Африке де Лас Эрас в Испании, да и везде, узнали только в 1989-м, через год после кончины. С тех пор о ней пишут. И очень много неправды. Но есть и искренние строки. Трогательно хранит память о ней двоюродная племянница — дочка двоюродной сестры. Большая семья, они все в Испании жили рядышком, дружили. И вот эта девочка пишет, что слышала рассказы про тетю Африкиту. И в словах ее — уважение.

Родная сестра Вертудес очень любила Африку. В ее честь назвала свою дочь Африкой.

Браслет еще ждет

В чужих заметках о ее жизни я прочитала, что на склоне лет была де Лас Эрас одинока. Неправда! Африка была взрослой, казалась нам не молодой, уже не выезжала. А мы, молодые, учившиеся у Африкиты, ее обожали. Иногда я оставалась у нее ночевать и наутро, если кто-то приходил, тихонечко убегала, потому что меня никому нельзя было видеть…

У нее часто бывали испанцы, партизаны — она очень любила людей, общение, споры, наши песни. Сама Африкита почти не пела, но когда мы собирались на 9 Мая, то всегда пели, а она повторяла, что ей хочется нас слушать. Такая была общность, такое понимание.

И еще об испанцах. Она поддерживала с ними отношения, хотя их оставалось в Москве уже мало.

Партизан — больше, приходили они чаще. Почти всегда у нее были люди, она очень любила гостей. Постоянно дискутировали, спорили, рисовали, обсуждали, ходили в музеи, в театры. Она заглядывала в великолепный книжный на улице Горького. Помните, «Дружба», где продавались книги на иностранном? Там работали ее испанцы. И она меня с ними познакомила. Я тоже покупала, тратила на это свои, и многие не понимали. Пожимали плечами. Зачем? Потом купишь. А Африкита меня понимала.

Африка сама рисовала, не пропускала выставок. Благодаря природной своей утонченности совершенно потрясающе чувствовала прекрасное и как могла доносила это до своих спутников. То как раз были годы, когда Антонова, директор Пушкинского музея, устраивала столько выставок. Привозили Джоконду, приезжал Метрополитен, мы увидели картины Гогена и были в восторге от Гойи.

У нее была прекрасная библиотека, много книг по искусству. Когда мы приезжали оттуда домой, всегда тоже привозили ей альбомы с живописью.

Она нас, молодых, не только подкармливала. Научила вкусно готовить. Африка готовила великолепно и с каким-то изысканным изяществом. Любила красиво сервировать стол. Тут все должно было быть идеально. Она нас всех приучила — обязательно красивые скатерть и салфетки. Надо, чтобы все было элегантно, тогда понравится и то, что будет на столе.

Мои дети стали ее внуками, фото моего первенца стояло у Африкиты на столике, она все повторяла: «Дождалась внука, дождалась».

Конечно, мы все — ее семья. Невероятной доброты человек. Однажды, когда Африка еще работала там, Центр приказал ей купить браслет. Ну, чтобы ездить, чтобы такая вещь необыкновенной красоты была и ее видели.

Знаете, как это бывало? Когда мы, ее девчонки, уезжали, и до меня, и после она каждый раз дарила нам на счастье что-то свое, оттуда привезенное, — старинные бокалы, чайный сервиз, золотой кулон… Это так вписывалось в нашу легенду. Да и какая легенда — осталось от нашей мамы. Ее подарок грел, прикрывал. Во-первых, это были натуральные вещи оттуда. Во-вторых, у нас ничего не было. Мы, ее ученики, до сих пор чувствуем себя, как братики и сестрички, потому что наши легенды нелегалов были, безусловно, частью и ее жизни.

Настало и время нашего с мужем отъезда. И она мне подарила серебряный набор для десерта, очень старинный. Потрясающей красоты вилочки, ножички и ложечки. Чтобы я все это взяла с собой. Как будто досталось мне по наследству от моих родителей, и это все очень здорово включалось в нашу историю.

И еще один такой ее подарок ездил за мной по свету много лет. Однажды, когда я была далеко, а она уже тяжело болела и поняла, что мы с ней не увидимся, передала мне туда через моего мужа тот самый браслет, что купила давным-давно по рекомендации Центра.

Я поняла — это прощание. Быть может, эстафета. Она меня не дождалась. Сейчас браслет у меня, и я — в трудной ситуации, потому что заменить полковника де Лас Эрас невозможно.

Но, быть может, я тоже подарю его какой-нибудь хорошей девочке из разведки. Они есть и понимают: когда начинаются разговоры о зарплате, о том, кто и сколько, нелегальная разведка заканчивается. Они работают на родину, как их учительница, как Африка де Лас Эрас — мать их учительницы. Мы, нелегалы, суеверны. Нельзя говорить: я сделаю это, я поеду… Надеюсь, когда-нибудь я подарю этот браслет. Только самую хорошую девочку я еще жду.