Гений (СИ)

Двейн оторвал его от мыслей, громко поставив на алтарь перед скульптурой Золотого Дракона свою «священную» тарелку с тортом, поклонился ему, поставил целый пучок дымящихся палочек, достал нож и разрезал торт на три части, одну взял себе, одну протянул Барту, а одну оставил на тарелке.

«Духам, ну ещё бы. Лучше бы мне отдал, если сам не хочет есть. Перевод продуктов.»

Двейн поклонился в последний раз, вздохнул с облегчением, забрал у Барта еду, открыл вино об край алтаря, Барт не понял, каким образом, и откуда он достал две чашки тоже не понял. Двейн налил полные, разломил надвое кольцо колбасы и протянул Барту половину, поднял чашку нарочито-ироничным жестом и заявил:

— С днём рождения меня! Долгой мне и счастливой жизни в этом доме.

— Да будет так, — с суровой миной кивнул Барт, поднял чашку и сделал глоток, с облегчением убеждаясь, что вино лёгкое и практически безвкусное, им нормально было запивать и торт, и сухари, и колбасу. Колбаса оказалась потрясающе вкусная, он схомячил большую часть ещё до того, как они дошли обратно до конца аллеи, в очередной раз думая о том, что в вопросах еды Двейн реально понимает.

У последнего постамента Двейн остановился и посмотрел на этот постамент, совершенно пустой, потом посмотрел на Барта и с хитрой улыбкой спросил:

— Ну что, сделаем ставки, какой дух придёт в этот дом следующим? Тебе бы кого хотелось?

— Дракона! — без раздумий заявил Барт, Двейн фыркнул с таким лицом, как будто тут кое-кто зарвался, Барт развёл руками: — Хоть посмотрю на него! Никогда в жизни не видел.

Двейн тихо рассмеялся, сказал с философским задумчивым видом:

— Есть довольно много источников, которые утверждают, что «дракон» внешне выглядел как человек, а летающая огнедышащая штука с крыльями — это было его средство передвижения, вроде кареты, только без лошадей. Но из-за неправильного перевода и множества «адаптаций», толкователи в какой-то момент стали говорить, что дракон не «сел в транспорт и полетел», а сам по себе полетел. Плюс там всякие художественные иносказания, про сверкающую чешую и выдыхание пламени, в итоге получилось какое-то чудище. А он, по легенде, вполне человеческую женщину в жёны взял, и детей они родили человеческих, как это мог ящер огромный сделать — непонятно. Если он действительно существует и всё это видит, ему, наверное, стыдно за таких потомков.

Барт помолчал, настороженно ожидая продолжения, но Двейн больше ничего не сказал, и Барт не стал высказывать своё мнение — он даже бровями двигать на эту тему не рискнул бы. Он сомневался, что Двейн станет его за это бить, но проверять не хотел, всё было слишком хорошо. Запах от горящих ароматических палочек рассеялся в воздухе, в слабой концентрации внезапно став очень приятным, и с запахом колбасы сочетался просто волшебно, Барт шёл медленно, копируя шаги Двейна, жевал, запивал и думал о том, что доставит Двейна обратно на базу, а потом вернётся и стащит тот кусок торта, который остался на алтаре.

Они дошли до поворота на главную площадь, Барт всё своё давно доел, посмотрел на руки Двейна — у него ещё было много, он ел не торопясь. Двейн заметил его взгляд и молча отломал половину, протянул и продолжил жевать, задумчиво глядя в небо, Барт сначала хотел прикинуться, что уже наелся, но потом решил даже не пытаться — они давно не нищие, если Двейн это отдаёт, значит, ему не жалко, было бы жалко — он бы не отдал.

Они продолжали идти молча в том же темпе, спустились на площадь, и только спустя пару минут Барт заметил, что кирпичи больше не звенят — звук шагов был обычный, такой же, как в городе. И ещё одна странность — здесь всё ещё пахло дымом от ароматических палочек, хотя ветра практически не было, и даже если бы он был, он был бы из долины, а не из глубин дворца.

«Очень странное место.»

Ему хотелось уйти поскорее, но Двейн не торопился, и Барт молча держал его темп, теперь уже не из уважения к духовному празднику, а из чувства благодарности за колбасу, это было как-то убедительнее. Они прошли всю площадь, до самых ворот, где Двейн опять позвал собак и что-то им сказал на цыньянском. Когда собаки разбежались, он открыл калитку и наступил на порог, вызвав глубокий медный раскат гонга где-то по ту сторону площади, а потом вышел за ворота и закрыл их за собой, только здесь разрешая телепортировать обратно на базу.

Барт отправился вместе с ним, соврал, что ему ещё нужно поучиться, а сам поизображал деятельность минут десять, а когда Двейн ушёл, телепортировался прямо к алтарю. На аллее было темно и туманно, дым висел в неподвижном воздухе этажами, плавно размазываясь от статуи к статуе. На алтаре стояла тарелка от торта, а торта не было. Барт замер, чувствуя, как медленно холодеет всё тело снизу вверх.