Генитальный измельчитель

            Эти строки никогда не были написаны. И вы не читаете их. Ничто из нижеописанного никогда не происходило.

            Наступил конец света... разве вы еще не знаете?

            Все, что по чьему-то утверждению случилось после 31 декабря 1999 года, является иллюзией. Упрямым миражом посреди бескрайней космической пустыни. Сперва я так не считал. Я отчетливо помню, как проснулся в тот день, который ошибочно принял за 1 января 2000 года. День, похожий на все остальные, только на самом деле другой. Его наступление было одним из величайших знаков вопроса в истории. Хотя по заголовкам, которые я видел в газетном киоске, этого не скажешь. Максимум поздравления с новым годом.

            Последние секунды декабря не шли, а скорее ползли. И, наверное, у всех в голове мелькала мысль, что мы крутимся вокруг оси какой-то глобальной могилы. Нам выпала честь стать детьми миллениарной паранойи. И мы покорно обращали взор в небо и ждали пришествия адского пламени.

            Но ничего не произошло.

            Двадцать четыре часа спустя фраза "А... я так и знал" быстро сменила более тревожную "Похоже, нас поимели". Никто никогда не был так разочарованн, как я, когда обнаружил, что в 12.01 я все еще нахожусь на Земле. У меня было такое оцепенение, что мне можно было делать операцию на открытом сердце без анастезии. Я желал тотальной смерти, для всех и вся, чтобы весь мир сгорел дотла. Никаких великих достижений в области гуманизма, никакого нового прорыва, которым можно было бы измерить нашу ничем не примечательную эволюцию, никаких больше наград за изобретение колеса. То была для меня не праздная надежда. Я чувствовал это, как беременная женщина чувствует пинающееся дитя. Некая возвышенная уверенность.

            Она была в том трепете, который мы все испытывали, стоя в череди на почте и глядя на те цифровые часы, ведущие обратный отсчет (ДО 2000 ГОДА ОСТАЛОСЬ 310 ДНЕЙ 17 ЧАСОВ 26 МИНУТ 32 СЕКУНДЫ...31 СЕКУНДА...30 СЕКУНД... ). Улыбки были слишком натянутыми, смех слишком неестественным, отчаянье в глазах слишком очевидным. Эта опухоль росла во всех нас, и она не была доброкачественной. ... Но ничего не произошло.

Небеса не разверзлись, и ангелы-ренегаты не стали носиться по небосклону, неся опустошение с помощью огня и серы. Инопланетяне не летали на своих тарелках, ликвидируя последствия неудавшегося эксперимента. Боеголовки не падали на самые густонаселенные города, обращая все в радиактивный пепел. Старики, живущие этажом ниже, читали вслух Книгу Откровений, словно в ней были заклинания для вызова Спасителя.

            Но никто не пришел. И никто никуда не исчез. Большую часть первого дня Нового года я провел в ожидании импульса, который подтолкнул бы меня на самоубийство. Но, как и буря Армагеддона, которую я нетерпеливо прождал весь 1999 год, этого так и не произошло. Как ни странно, но время для того видимо было не самое подходящее. И я смирился. Казалось, еще за год до появления обитаемых космических станцций и смертоносных компьютеров по имени "ЗАЛ", мы овладевали искусством проламывания черепов возле водопоя. Между тем, шли годы, и меня не покидало ощущение, что мы упустили прекрасную возможность, навсегда утратили наш лучший шанс обратить мир в пепел.

            И то, что я видел, не могло присниться даже в кошмарном сне. Новая эра без какого либо фундаментального откровения несла в себе отрезвляющую концепцию, но я не был готов к такой действительности. Все с распростертыми объятьями встречали конец инноваций. Им было неважно, что все уже было сделано раньше. Они понимали, что это можно преодолеть через изнуряющее повторение. Стерильность радио достигла нового минимума. Безжизненные трехминутные звуковые байты стали популярными гимнами, тайно восхволяющими творческую импотенцию. В театрах шли одни ремейки, сиквелы и адаптации старых телевизионных шоу. Книги стали более простыми, чтобы прочитывались быстрее. Сюжет и персонажи отошли на второй план. Средства, с помощью которых иы раньше отвлекались от наших бесполезных жизней, были испорчены. Никакой эстетики и никакого катарсиса. Даже язык стал инфантильным - появились фразы вроде "Слово Б" (Блядь), "Слово Н" (Нигер), "Слово Д" (Дебил), "МП" (Мать-перемать). Общество-цензор взяло на себя роль первокласника, которому не терпится сказать учителю "Вы сказали плохое слово "заткнись"".

            А еще социальные сети. Все стали контактировать друг с другом больше чем когда-либо. Мы решили рассказывать друг другу, что заказали на обед.