Геном Ифрита (СИ)

«Так вот чьей кожей ты была», — думал Камиль, сжимая в руке артефакт. — «Если бы я мог! Если бы удалось каким-то чудом предупредить моего тёзку о готовящемся предательстве! Я бы использовал малейший шанс!» — отложил маску в сторону.

Он был готов разорвать, растоптать клочок кожи того, кто замыслил недоброе против прекрасного города и его жителей. Но понимал, что делать этого нельзя. Да и какой смысл?

Открыл сейф и уложил маску в ячейку, решив, что обязательно наведается в Махтанбад в ближайшее время. Может, уже сегодня вечером.

Включил громкую связь с мостиком. Велел вахтенному помощнику прислать в каюту охранника, с которым выезжал в Торса-ле-Мар только в случае, если Адиль отсутствовал на борту, а самому судовладельцу на яхте не сиделось.

Крохотный катер, которым кроме владельца яхты никто не пользовался, был спущен на воду и через час уносил Камиля и его охранника к маленькой и незаметной пристани внизу гранитной набережной.

Немного погуляв вдоль побережья, владелец яхты понял, что проголодался. Возвращаться на судно не хотелось, но и есть в гордом одиночестве отчего-то не хотелось тоже.

«Ну не охранника же мне приглашать в сотрапезники?» — ухмыльнулся Камиль. — «Это не по уставу, да и не по чину сидеть напротив меня за столом, и есть ту же пищу, что и я, какому-то наемнику!»

Владелец яхты решил немного отдохнуть на скамье, понаблюдать за гуляющими по набережной людьми, и уже ближе к полудню отправиться на судно. Велеть по прибытии подать обед в каюту, а потом обдумать то, что открыла последняя маска. Не исключено, что он еще раз наведается в Махтанбад уже нынешним вечером.

Камиль занял место на пустующей скамье и погрузился в созерцание.

Мысли лениво перетекали в голове, отчего-то зацепившись о сословные разграничения, царящие в Торса-ле-Мар.

Не смотря на то, что его род потерял все накопления во время путча, и он остался практически нищим, Камиль всегда чувствовал свое превосходство, свою избранность, элитарность. Да и то, как быстро ему удалось встать на ноги, как ловко он пользовался своим окружением, не переставая при этом презирать падких на развлечения представителей золотой молодёжи, в осознании собственного превосходства только утверждали.

Одному Раджабу, да и то, только за закрытой дверью каюты, когда они оставались одни, было позволено вести себя, как другу. Говорить то, что думаешь. Обсуждать не только рабочие, но и личные моменты. Так было ровно до той поры, пока рядом с друзьями не появлялся посторонний. Едва на горизонте возникал кто-то третий, лицо Камиля становилось надменным и холодным. Менялся даже голос, которым он разговаривал с Раджабом. Тон становился приказным и не терпящим возражений. И каждый делал вывод, что если между этими мужчинами и есть какая-то дружба, то её пределы ограничены. И судовладелец не позволить своему капитану преступить невидимую грань.

Так ли это было на самом деле, никто не знал.

Камиль считал, что ведет себя естественно. И Раджаб должен понимать, на каком этапе заканчиваются дружеские и начинаются рабочие отношения. Тем более что свою привязанность к другу детства выпячивать и демонстрировать совсем не обязательно. Капитану и так дана неограниченная власть на судне. Вот пусть ею пользуется. Но ровно до того момента, пока это не пойдет вразрез с его, Камиля, потребностями.

Удивившись тому, что в голове всплыли такие, совершено не нужные мысли, не поняв, с какого перепугу он вообще задумался о справедливости социально разделения, Камиль вынул из серебряного портсигара тонкую черную сигарету, в которой кроме табака была добавка лёгкой наркотической травы. Недовольно поморщился медлительности того, кто должен не только охранять его, но и предугадывать каждое желание. Слегка повернул голову и увидел огонек зажигалки ровно в двадцати сантиметрах от лица. Так, чтобы огонь не обжег, но и не пришлось наклоняться или тянуться, прикуривая.

Над набережной разнесся терпкий аромат наркотической травы. К счастью, гуляющих было мало, да и те, кто дефилировал вдоль побережья в этот утренний час не имели представления о запахе наркотика, доставляемого с Черного континента.

Докурив сигарету до половины, Камиль отвел в сторону руку с окурком. Но это вовсе не означало, что он предлагает охраннику вдохнуть наркотический дым! Сигарету нужно взять, затушить и выбросить в ближайшую урну. Что и было сделано охранником, горько вздохнувшим от подобной расточительности хозяина. Но поступить по другому, например, попытаться спрятать окурок в карман — значит уже завтра оказаться на берегу без работы. Никакая наркота не стоит того, чтобы предпочесть её обеспеченной жизни для семьи.

Камиль взглянул на солнце, казавшееся бледно-желтым кругом сквозь черные стекла очков. Незаметно вздохнул, подумав, что, в сущности, вся его жизнь сосредоточена в переходах и кутежах, а не в вот таких минутах и днях ничегонеделанья.

Он закрыл глаза, мечтая только о том, чтобы побыстрее пролетело время, и он мог со спокойной душой вернуться на яхту…

***