Генри Морган

У нас имеется возможность сравнить эту информацию с той, которая содержится в отчете Моргана и его капитанов: «На следующее утро мы снялись с якоря и решительно напали; и после того, как мы обменялись несколькими бортовыми залпами между алъмирантой (на самом деле капитаной. — В. Г.) и фрегатом „Лилли“, брандер, наблюдая за ситуацией и найдя ее подходящей, пошел прямо к борту [испанского флагмана], каковой маневр был весьма успешным: они немедленно вспыхнули оба, остальные бежали. Вице-адмиральский корабль [альмиранта „Сан-Луис“] стал под фортом; это был корабль с 20 пушками и 140 людьми. Другой фрегат, взятый нами, имел 12 пушек и 80 человек. Альмиранта (на самом деле капитана. — В. Г.), которая была сожжена, имела 40 пушек и 280 человек, из коих спаслись лишь 50…»

Согласно испанским данным, дон Алонсо оставался на юте горящей «Магдалены», бросая в воду доски и обломки рангоута, — так он хотел помочь своим людям, не умеющим плавать. Затем генерал-капитан прыгнул за борт и поплыл к шлюпке, болтавшейся за кормой.

Матео Алонсо де Уидобро, командовавший «Сан-Луисом», сначала хотел оказать помощь флагману, но, увидев столб огня, понял, что «Магдалена» обречена, и повернул в сторону форта. За ним бросились три флибустьерских судна. Когда «Сан-Луис» стал под защитой крепостных орудий, флибустьеры отошли. С началом отлива вице-адмиральский корабль выбросился на мель. Уидобро приказал своим людям забрать с «Сан-Луиса» оружие и провизию и присоединиться к гарнизону форта Ла-Барра, а сам с группой солдат остался на борту, чтобы предать фрегат огню и не позволить корсарам захватить его в качестве приза.

Что касается сержант-майора Диего де Варрио, командовавшего «Соледадом», то его попытка уйти под прикрытие форта не увенчалась успехом. Во время постановки паруса канат застрял в блоке и неуправляемое судно понесло к заболоченному, покрытому манграми берегу острова Сан-Карлос. За ним погнались восемь флибустьерских шлюпов и флотилия каноэ. Испанцы в панике начали прыгать за борт, и не успел Варрио поджечь «Соледад», как судно было взято на абордаж. В последний момент испанский командир все же успел покинуть судно. В форт он прибыл без оружия, мокрый, по уши в болотной тине.

Меньше двух часов потребовалось Моргану, чтобы разгромить армаду де Барловенто. Это казалось невероятным, в это невозможно было поверить! Но факты, как говорится, вещь упрямая. Испанский Мейн и испанские колонии на островах Вест-Индии остались практически беззащитными перед шайками английских и французских корсаров.

«Выполнив, с Божьей помощью, сию службу, — записано в отчете Моргана и его капитанов, — мы вернулись в Маракайбо, чтобы отдохнуть и запастись провиантом, исключая 7 человек, которые погибли при исполнении обязанностей…»

Теперь единственным препятствием, мешавшим флибустьерам выйти в открытое море, оставался форт Ла-Барра. Его гарнизон был усилен двумя сотнями моряков и солдат, спасшихся с потерянных кораблей эскадры, а также семьюдесятью ополченцами, прибывшими из окрестных селений. Кроме того, со дня на день ожидалось прибытие подкреплений из Ла-Гуайры и Каракаса.

Поскольку дон Алонсо, преследуемый корсарами, вынужден был уйти на своей шлюпке далеко к северу, общее командование испанскими силами временно — на три дня — взял на себя комендант Антонио Камарильо.

На рассвете следующего дня флибустьеры предприняли попытку захватить форт. «Они сошли на берег, — рассказывает Эксквемелин, — где из крепости их яростно стали обстреливать из тяжелых пушек. У пиратов же были только ружья и ручные гранаты; пушки на их кораблях были слишком малого калибра, и ядра их не могли сокрушить мощные стены крепости. Весь остаток дня они обстреливали крепость из ружей, и стоило появиться кому-нибудь над ее стенами, по этому человеку стреляли как по мишени. Но когда пираты попытались влезть на крепостные валы, чтобы забросать испанцев ручными гранатами, их довольно скоро отбили. Испанцы открыли сильный огонь и принялись бросать горшки с порохом, который взрывался от горящих фитилей; пираты вынуждены были отойти и насчитали тридцать человек убитыми и много раненых. К вечеру несолоно хлебавши они поднялись на борт своих кораблей».