Генрих Шестой глазами Шекспира

Далее Кед обращается к присутствующим с речью, а стоящий рядом с ним мясник Дик насмешливо комментирует его слова, давая всем понять, что в них правда, а что – выдумка. Кед, согласно его собственной версии, является сыном Мортимера, а мать его – из рода Плантагенетов. Супруга Кеда тоже из знатного дворянского рода. Сам Кед – отважный, выносливый воин, не боится ни огня, ни меча. Из комментариев же мясника Дика и ткача Смита, который тоже то и дело подает голос, мы узнаем, что родители Кеда – каменщик и повивальная бабка, а жена – дочь разносчика. Личностные же качества своего предводителя они не оспаривают: да, отважный, сильный, ничего не боится.

Кед произносит пламенную речь, обещая изменить порядки в стране, сделать продукты дешевыми. «Все в королевстве будет общим, – вещает он. – А когда я стану королем, <…> денег тогда не будет вовсе; все будут пить и есть на мой счет, и я всех наряжу в одинаковую одежу, чтобы все ладили между собой, как братья, и почитали меня, как своего государя».

Это ничего вам не напоминает? Впрочем, если вы молоды и не жили при советской власти, то программные документы КПСС вам, скорее всего, не знакомы. А жаль. Очень поучительное вышло бы сравнение этих документов с шекспировскими текстами.

Затем следует совершенно непонятная сценка с четемским клерком, которого приводят люди Кеда и намереваются наказать за то, что он умеет читать, писать и считать. Вероятно, этим эпизодом автор хотел нам показать, что мятежная толпа приветствует безграмотность и мракобесие, а всякого грамотного человека априори считает представителем господствующего класса, то есть классовым врагом. Ну, типа «гнилой интеллигенции». Тоже показательный момент и тоже очень напоминающий нашу историю. То ли Шекспир был гениальным провидцем, то ли существуют сложившиеся еще в глубокой древности закономерности существования общественного сознания, которые никакая цивилизация не в силах пока отменить.

После того, как мятежники уводят несчастного ни в чем не виноватого клерка, появляется некто Майкл и сообщает Кеду, что братья Стеффорды приближаются во главе королевского войска. Так и было: отряд под командованием братьев Хамфри и Уильяма Стаффордов (Стеффордов) был послан королем на усмирение мятежников из Кента. Джек Кед, услышав такую новость, немедленно на потеху публике сам себя возводит в рыцарское достоинство и присваивает себе имя «сэр Джон Мортимер».

– Ну а теперь мы ему всыпем! – радостно обещает он.

Входят сэр Хамфри Стеффорд и его брат Уильям с барабанным боем и с войском.

Братья в два голоса требуют, чтобы мятежники сложили оружие и разошлись по домам. Король простит их, если мятеж прекратится, но к ослушникам будет «гневен, грозен, беспощаден». Джек Кед отвечает весьма дерзко, дескать, плевать я на вас хотел, я буду иметь дело только с моим добрым народом, потому как я – наследник престола. В обоснование своей позиции Кед выдает братьям Стеффордам все ту же сочиненную Йорком байку:

– Эдмунд Мортимер, граф Марч, женился на Филиппе, дочери Лайонела, третьего сына короля Эдуарда Третьего. В этом браке родились двое близнецов.

– Вранье, – тут же говорит Хамфри Стеффорд, который знает, что это и вправду вранье.

Но Кеда так просто не собьешь.

– В том-то и дело, что вы просто не знаете. Старшего из близнецов передали кормилице, а какая-то нищенка мальчика у кормилицы выкрала. Мальчик вырос, не зная о своем происхождении, стал каменщиком. Женился, как положено, и родился я. Попробуй опровергни, если сможешь.

Хамфри Стеффорд не может поверить в реальность происходящего.

– Вы что же, верите словам поденщика, который мелет всякий вздор?

– Верим! Верим! – кричит толпа. – А вы убирайтесь прочь!

В разговор вступает второй брат Стеффорд, Уильям.

– Ну признайся, Джек Кед, ведь это герцог Йорк тебя подучил, правда?

«Да прям-таки, – думает Кед. – Я сам все придумал». Но вслух говорит:

– Ступай, любезный, и передай королю, что я, конечно, имею право на престол, но исключительно из уважения к заслугам его отца, нашего короля Генриха Пятого, я согласен, чтобы Генрих Шестой продолжал царствовать, я буду при нем протектором.