Генрих Шестой глазами Шекспира

– Ты со своими бабами так разговаривай, дерзкий мальчишка! – злобно произносит Маргарита. – Да как ты смеешь в подобном тоне говорить с законным королем?

– Вот уж нет, это я – король, а он теперь мой подданный, он сначала сам согласился, чтобы я стал наследником престола, а потом нарушил клятву. Говорят, что корону-то носит Генрих, а правишь вместо него ты, и ты уговорила его издать парламентский закон, по которому меня вычеркивают из списка наследников. Вместо меня там теперь числится его сын.

– И это справедливо, – замечает Клиффорд. – Кто должен наследовать отцу, если не сын?

– О, мясник, и ты здесь! – восклицает Ричард. – У меня нет слов.

– Да, горбун, я здесь. У тебя ко мне вопросы?

– Это ведь ты убил маленького Ретленда, нашего брата? – спрашивает Ричард.

– И его, и вашего папашу Йорка тоже. Но мне все еще мало.

Этого Ричард вынести уже не может и просит Уорика:

– Подайте скорее сигнал к битве! Руки чешутся!

– Ну что, Генрих, отдашь корону? – спрашивает Уорик.

– Придержи язык, болтливый Уорик! – отвечает Маргарита. – В Сент-Олбенсе вам больше пригодились ноги, а не руки.

– Да, тогда была моя очередь бежать. Но теперь – твоя.

– Ага, ты в тот раз так говорил, а потом бежал с поля боя, – ехидно вставляет Клиффорд.

– Бежал, но уж во всяком случае не потому, что вы такие храбрые.

– А потому, что у вас мужества не хватило, – замечает Нортемберленд.

В перепалку вмешивается юный Ричард:

– Брось эти пререкания, Нортемберленд, давайте уже сражаться, у меня сердце рвется отомстить поскорее злому детоубийце.

– Твой отец – не дитя, – возражает Клиффорд.

– Ты убил его, как трус, как предатель! И точно так же убил нашего маленького Ретленда! Обещаю: скоро ты пожалеешь об этом! – кричит Ричард.

Генрих останавливает их:

– Довольно, лорды! Дайте мне сказать.

– Либо ты бросаешь им вызов, либо заткнись и молчи, – шипит мужу Маргарита.

– Не затыкай мне рот. Я король и имею право говорить, когда хочу.

Но Клиффорд солидарен в этом вопросе с королевой:

– Слова тут не помогут, конфликт зашел слишком далеко. Вам действительно лучше помолчать, ваше величество.

Ричард продолжает задираться, мол, давай, палач, обнажай свой меч, или ты только на словах такой храбрый? Эдуард снова требует корону и угрожает огромными людскими потерями, если начнется сражение.

– И в этих потерях будешь виноват только ты, Генрих, – добавляет Уорик. – Потому что Йорк бьется за правое дело.

Принц Уэльский проявляет остроумие:

Коль правда то, что Уорик назвал правдой,
Неправды больше нет, – все в мире правда.

На что дерзкий и вспыльчивый Ричард реагирует мгновенно:

– Уж не знаю, кто на самом деле твой отец, но мать-то точно Маргарита: у тебя такой же злой язык, как у нее.

То есть Шекспир мягко и деликатно дает понять, что Ричард тоже в курсе сплетен насчет биологического отца принца Уэльского.

Маргарита, конечно же, не спускает Ричарду с рук такого нахальства.

– А ты вообще не похож ни на отца, ни на мать. Ты безобразный мерзостный урод, от тебя все бегут, как от ядовитой ящерицы или жабы.

Нет, ну это уже ни в какие ворота! Зачем Шекспир так зло пишет о Ричарде? Он был очень даже симпатичным, ни разу не горбатым и совсем не уродливым. Да, имелась некоторая диспропорция корпуса в связи с тем, что правая рука была развита заметно лучше левой. Наталья Басовская, например, утверждает, что Ричард от рождения имел «сухую руку», как и Сталин, между прочим. Но он тренировался с самого детства, как и положено будущему воину, прекрасно владел мечом, и правая рука его была необыкновенно сильной. Из-за большой мышечной массы бицепса и трицепса справа фигура казалась немного перекошенной. На этом все так называемое «уродство» Ричарда Йоркского заканчивалось. И почему упоминания о дефектах внешности (настоящих или мнимых) стали появляться в репликах героев только сейчас, хотя Ричард присутствует и во второй части трилогии, и в этой пьесе уже выходил на сцену? Автор вдруг спохватился и кое-как сделал вставки, где сумел? Или есть другая причина?

Ну, Ричард наш, само собой, в долгу не остается и в свою очередь осыпает Маргариту оскорблениями:

– Ты, неаполитанское железо, покрытое английской позолотой! Думаешь, ты что-то из себя представляешь, потому что твой отец король? Да из него такой же король, как из лужи – море!

Для тех, кто подзабыл, напоминаю: отец Маргариты, Рене Анжуйский, носил титул короля Неаполя, но был при этом человеком довольно небогатым, чтобы не сказать бедным. За дочерью он не смог дать достойного приданого, и англичане были этим крайне недовольны, ведь королевские браки должны приносить профит стране. Уильям де ла Поль, влюбленный в Маргариту, уж так хотел устроить ее брак с Генрихом Шестым, что согласился не только на отсутствие приданого, но даже и отписал Рене Анжуйскому кое-что из земель, завоеванных во Франции англичанами.

Эдуард тоже высказывает претензии Маргарите: