Генрих VI (часть 2 и 3); Ричард III

В 1594 году была напечатана пьеса, носившая пространное название: "Первая часть вражды между славными домами Йорк и Ланкастер, включающая смерть доброго герцога Хемфри, изгнание и смерть герцога Сеффолка, трагический конец гордого кардинала Уинчестера, известное восстание Джека Кеда и первые притязания герцога Йоркского на корону". Содержание пьесы соответствует второй части "Генриха VI", но текст существенно отличается от текста F 1623 года.

Эта хроника имела продолжение, опубликованное в 1595 году: "Правдивая трагедия о Ричарде, герцоге Йоркском, включающая смерть доброго короля Генриха VI". Она соответствует по содержанию третьей части "Генриха VI".

Значительная часть шекспироведов XIX века считала, что эти две хроники принадлежат перу неизвестного предшественника Шекспира и что они-то будто бы послужили молодому стретфордцу источником для написания его пьес. Иначе говоря, считалось, что эти пьесы Шекспир присвоил себе, несколько подновив текст. Авторами "Первой части вражды между славными домами Йорк и Ланкастер" и "Правдивой трагедии Ричарда, герцога Йоркского", по мнению ряда критиков, могли быть Марло, Грин, Пиль или Кид.

Уже в XIX веке некоторые авторитетные шекспироведы отвергали все эти предположения и признавали Шекспира автором трилогии "Генрих VI". В 1864 году Томас Кенни в своем труде "Жизнь и гений Шекспира" высказал мнение, что две хроники, считавшиеся дошекспировскими, представляют собой не что иное, как искалеченные, "пиратские" издания хроник самого Шекспира. Тогда на это высказывание не обратили внимания, но в наше время, когда текстологи установили действительно существовавшее деление прижизненных изданий пьес Шекспира на так называемые "хорошие" и "дурные" кварто, точка зрения Кенни получила подтверждение. Питер Александер в 1924 году доказал, что Кенни был прав и что названные две пьесы-хроники являются не источниками второй и третьей частей "Генриха VI", а их "пиратскими", искаженными вариантами.

Таким образом отпало самое "веское" доказательство, которым оперировали критики, отрицавшие авторство Шекспира. Что касается отзыва Грина, то смысл его не тот, какой ему приписывал Мелон. Дело в том, что писание пьес составляло профессию литераторов, обладавших университетским образованием. То обстоятельство, что среди актеров завелся драматург, сочинявший пьесы не хуже "университетских умов", не на шутку перепугало их. Грина возмущало не то, что Шекспир будто бы присваивал чужие пьесы, а то, что он вторгся в чужую профессию.

Что касается эстетических и стилевых критериев, применявшихся в доказательство того, что Шекспир не был автором трилогии "Генрих VI", то они оказываются также несостоятельными. Несовершенство пьес вполне объяснимо молодостью автора и его неопытностью. Но даже при всех недостатках, которые может обнаружить в них строгая эстетическая критика, они написаны в общем на уровне, соответствующем со, стоянию английской драмы тех лет.

Наконец, стилевое сходство и фразеологические совпадения с произведениями других драматургов также не могут служить свидетельствами против авторства Шекспира. Это явление естественное, вытекающее как из единства стилевых особенностей господствующей драматургической школы, так и из того непреложного факта, что писатели черпают лексический и фразеологический материал из разговорной речи и литературного языка эпохи.

Скрупулезный стилевой анализ, расщепляющий произведения на отдельные мелкие элементы, имеет значение для решения частных вопросов художественной формы. Но при этом не следует упускать из виду целого. А рассмотрение драм молодого Шекспира в их цельности с несомненностью показывает, что элементы внешней подражательности в них не так значительны, как своеобразие, отличающее их идейную и художественную направленность, которая у автора "Генриха VI" была иной, чем у двух ведущих драматургов той поры - Марло и Грина, наиболее часто называемых возможными авторами трилогии.

У Марло в "Эдуарде II", как и в других трагедиях, на первом плане была проблема личности. История служила ему лишь фоном или поводом для решения именно этой проблемы, волновавшей его более, чем другие вопросы, выдвинутые эпохой. Проблема личности не стоит ни в одной из пьес трилогии "Генрих VI", пафос которой составляет скорее антииндивидуализм. Шекспир здесь явно не следовал Марло. Его тема-судьба государства в целом. В этом он ближе к Грину, для которого тоже была характерна постановка проблем общества и государства. Но Грин решал их в идиллически патриархальном духе: король и народ едины в борьбе против произвола феодальных баронов.

Шекспиру чужды идиллические тенденции Грина. Какую бы часть трилогии мы ни взяли, мы видим нечто совершенно противоположное: распад всех патриархальных связей. В его пьесах вассалы восстают против короля, слуги против господ, народ - против феодалов.