Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Людовик одобрил все имена в списке слуг Марии, за исключением одного – Джейн Попенкур, французской дамы, которая служила Елизавете Йоркской, Марии Тюдор и Екатерине Арагонской. Она была близка с Марией, вместе с герцогом де Лонгвилем и бывшим наставником принцессы Джоном Пэлсгрейвом⁶ помогала ей практиковаться в разговорном французском. Тем не менее английский посол в Париже предупредил Людовика, что Джейн вела «дурную жизнь», став любовницей женатого де Лонгвиля. На это король ответил: «Из любви ко мне не говорите больше о ней. Я бы ее сжег!» – и вычеркнул Джейн из списка, сказав, что единственная его забота – нравственное благополучие супруги⁷. Марию это опечалило.

Вероятно, она немного утешилась, получив главный свадебный подарок Людовика – «Зерцало Неаполя», бриллиант «размером в целый палец» с подвешенной к нему огромной грушевидной жемчужиной. Его привезли в Лондон к сентябрю, и Мария надела это украшение во время своего последнего публичного появления при английском дворе. Генрих VIII оценил его в 60 000 крон (4 500 000 фунтов стерлингов)⁸.

В августе, когда Мария готовилась к отъезду во Францию, король отправился в летнее путешествие по стране. Путь его был следующим: Ньюбери; Гилдфорд; замок Фарнем, где Генриха принимал епископ Фокс; Отлендс рядом с Вейбриджем, где он гостил у Бартоломью Рида, чей олений парк стал для короля любимым местом охоты; Кройдон, где он останавливался во дворце архиепископа Кентерберийского⁹.

Мария Тюдор присоединилась к брату и проследовала в Дувр через Отфорд, где они воспользовались гостеприимством архиепископа Уорхэма, а затем в Кентербери. Королевская кавалькада была одной из самых длинных и роскошных, которые когда-либо видели. Генрих и Мария ехали рядом, за ними везли в носилках королеву, дальше следовала длинная вереница знатных особ и рыцарей с их женами, облаченных в золотую парчу, с золотыми цепями¹⁰.

Второго октября в Дувре, «на самом берегу», Мария напомнила Генриху об их уговоре. Он обнял ее и поцеловал, после чего дал свое благословение, сказав: «Я отдаю вас в руки Господа, на волю моря и под власть короля, вашего супруга»¹¹. Мария отчалила во Францию вместе с Норфолком – флотилия насчитывала четырнадцать кораблей, – вышла замуж за Людовика 9 октября в Аббевиле и была коронована в Сен-Дени. Французский король был очарован ею и после брачной ночи похвалялся, что «творил чудеса»¹².

Лонгвиль вернулся во Францию с Марией, привезя с собой подарки на сумму в 2000 (600 000) фунтов стерлингов и мантию, которую Генрих надевал на церемонию заочного бракосочетания. Некоторые историки полагают, что Джейн Попинкур, изнывавшая от скуки при английском дворе, стала любовницей Генриха, но подтверждений этому нет. Сто фунтов, которые Генрих дал ей, когда она наконец вернулась во Францию в мае 1516 года¹³, после смерти Людовика, почти наверняка были вознаграждением за многолетнюю верную службу его матери, сестре и жене; к тому же известно, что Джейн возобновила отношения с де Лонгвилем, когда они встретились вновь. Более того, к октябрю 1514 года Генрих, вероятно, уже завел отношения с другой женщиной.

Он воспользовался беременностью королевы (видимо, развивавшейся хорошо) в типичной для себя манере. Четвертого октября король распорядился, чтобы Главный гардероб подготовил обтянутую алой тканью колыбель, белье и занавески «для использования в детской, по милости Божьей»¹⁴. В том же месяце Саффолк, находившийся во Франции, послал Генриху письмо, в постскриптуме которого просил его напомнить «госпоже Блаунт и госпоже Кэрью», чтобы те отвечали ему, когда он посылает им письма или знаки любви. Это показывает, что король и Саффолк были близко знакомы с обеими женщинами. Вероятно, оба пользовались их милостями.

Нет сомнений в том, что Элизабет Блаунт в какой-то момент стала любовницей Генриха, – позже она родила ему сына, которого он признал. Сама Элизабет была одной из одиннадцати детей¹⁵ сэра Джона Блаунта из Кинлет-холла (Шропшир), мужа Кэтрин Пешолл, отец которой сражался за Генриха VII при Босворте. Лорд Маунтжой приходился ей родственником, и, вероятно, именно он добился для Элизабет, или Бесси, как ее называли, места фрейлины королевы в 1513 году, когда девушке было не больше пятнадцати лет¹⁶. Бесси была «прекрасной девицей, которая в пении, танцах и всех добрых развлечениях не уступала никому»¹⁷. Кроме того, «за редкие природные качества и образованность ее считали украшением своего времени и образцом женщины, достойной любви»¹⁸.