Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Элтем входил в число главных резиденций Генриха VIII, и в первой половине правления король часто использовал его. Между 1510 и 1522 годом он построил во дворце новую церковь с часовнями для праздничных служб на втором этаже и произвел много улучшений в королевских апартаментах, увеличив площадь половины королевы и добавив кабинет для себя, а свою личную безопасность усилил, велев возвести высокую кирпичную стену и посадить живые изгороди⁴. По его приказу также срыли холм, который портил вид из окон.

В Рождество 1515 года Королевская капелла показывала в главном холле Элтема комедию «Троил и Пандар». Затем, в Двенадцатую ночь, показали живую картину, за которой последовали танцы и пир, где подали 200 блюд⁵. Пришлось ставить временные кухни, чтобы главные повара могли готовить желе и печь пряники.

Не обходилось и без уличных развлечений. Король и Саффолк забавлялись беготней по рингу, Генрих был в венке из зеленого атласа, расшитого гранатами – эмблемой королевы. Всех участников состязания он снабдил одеждой, потратив на это 142 (42 600) фунта стерлингов, и в конце дня людям сказали, что полученные вещи можно оставить себе. Саффолку достались, помимо этого, конь, доспехи и седло, которыми он пользовался. Придворные наблюдали за забавами из красивых павильонов с изысканными названиями: «Прелестный цветок», «Белый олень», «Арфа», «Грейхаунд», «Голова леопарда» и «Страусиное перо».

Незадолго до этого король приобрел еще один дом – Нью-Холл, который находился в деревушке Борем, в четырех милях от Челмсфорда (Эссекс). Это было средневековое здание с холлом, когда-то принадлежавшее аббатам Уолтема, а позже купленное Эдуардом IV. Генрих VII подарил его Томасу Батлеру, графу Ормонду, который принимал там Генриха VIII в 1510 году и еще раз перед своей смертью в 1515-м. Потом Нью-Холл перешел к его дочери Маргарет, матери сэра Томаса Болейна, и последний, исполняя завещание Ормонда, продал его королю не позднее января 1516 года за 1000 (300 000) фунтов стерлингов.

В 1516–1523 годах Генрих превратил Нью-Холл в роскошный дворец, что обошлось ему в 20 000 (6 миллионов) фунтов стерлингов, и переименовал его в Бьюли, или Больё, если читать по-французски (Beaulieu), хотя старое название не исчезло. Новая королевская резиденция, облицованная кирпичом, имела гейтхаус, через который можно было попасть на главный двор с фонтаном, а также холл, галерею, теннисный корт и часовню. Позолоченный расписной герб короля, когда-то украшавший гейтхаус⁶, ныне находится в Хэмптон-корте.

Единственное сохранившееся со времен Генриха VIII витражное окно изначально находилось в Бьюли. Голландский мастер изобразил распятого Христа, возле которого на коленях стоят король, Екатерина Арагонская и их святые покровители – все в коронах. Сейчас его можно видеть в восточном окне церкви Святой Маргариты в Вестминстере, куда оно было перемещено в XVIII веке⁷.

Восемнадцатого февраля 1516 года, когда двор находился в Гринвиче, королева после трудных родов, во время которых она сжимала в руке священную реликвию – пояс святой Екатерины, своей покровительницы, – наконец произвела на свет здорового ребенка. Но это была девочка, а не долгожданный сын. Тем не менее король обрадовался дочери. «Мы с королевой молоды, и если на этот раз у нас появилась девочка, милостью Божьей за нею будут и мальчики», – сказал он Джустиниану⁸ и щедро вознаградил доктора Витториа, который помогал при родах.

Через три дня маленькую принцессу крестили в церкви монастыря братьев обсервантов и нарекли Марией. Крещение проходило так, как указывалось в Придворных постановлениях Маргарет Бофорт. Из Кентербери снова привезли серебряную купель, дорогу, по которой двигалась процессия, устлали роскошными коврами, а церковь украсили гобеленами. Обряд отличался большой торжественностью. В особой комнате, где стояла жаровня и имелись полотенца, с новорожденной сняли дорогое одеяние со шлейфом из золотой парчи на горностаевом меху. Затем ее, обнаженную, окунули в купель, установленную на высокой платформе, чтобы все собравшиеся могли лицезреть крещение как таковое. Малышку помазали святым елеем и обернули ее голову белой крестильной косынкой, чтобы защитить от холода. Затем в крошечный кулачок вставили зажженную тонкую восковую свечу, и Марию отнесли к главному алтарю, где архиепископ Уорхэм совершил конфирмацию. Пока девочку одевали, ее восприемникам – кардиналу Уолси, графине Девон и герцогине Йоркской – подали закуски, после чего они, по обычаю, подарили малышке разную посуду. Вновь образовалась процессия, и принцессу отнесли для благословения к отцу и матери, которые ожидали ее в приемном зале королевы. Родители, как было принято, не присутствовали на крещении: мать еще не «очистили» после родов, и главная роль во время обряда отводилась крестным⁹.

Далее в честь крещения устроили турнир, а когда королева встала с постели и вернулась к обычной жизни, она совершила паломничество в Уолсингем, чтобы возблагодарить Господа за благополучное разрешение от бремени.