Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Осенью кампания завершилась, и 22 октября король с триумфом вернулся в Англию, хотя на самом деле добился очень немногого. Потратив около миллиона (300 миллионов) фунтов стерлингов, он получил два малозначительных города, которые кое-кто из его неблагодарных подданных назвал «безобразными пёсьими норами». Более того, Генриху вообще ни к чему было отправляться на войну, так как Людовик XII примирился с новым папой Львом X еще до его выступления в поход. Тем не менее Генрих, у которого была своя политическая повестка, чувствовал, что обеспечил себе неплохой задел, и надеялся в следующем году покорить Францию при помощи союзников – Фердинанда и Максимилиана.

Король поспешил в Ричмонд, где его ждала Екатерина; ему не терпелось положить к ее ногам ключи от захваченных городов¹⁸. Позже он поручил художникам, имена которых нам неизвестны, написать большие полотна с изображением своих побед во Франции. Эти картины, созданные в 1540–1545 годах, и сейчас находятся в Королевской коллекции. На них изображены встреча Генриха с Максимилианом (на заднем плане можно видеть осады Теруана и Турне) и Битва шпор.

По средневековому обычаю, для выполнения проигравшим государством условий мирного договора брали заложников из числа знати. Правила рыцарской чести требовали обращаться с ними как с почетными гостями. Главным пленником Генриха стал герцог де Лонгвиль, которого вместе с шестью слугами комфортно поселили в Тауэре. Король очень подружился со своим пленником и часто приглашал его ко двору, к тому же он оказался чрезвычайно щедрым «тюремщиком» и предложил уплатить половину выкупа за Лонгвиля¹⁹.

Вскоре по прибытии в Англию короля с заложниками королева принимала их всех в Хейверинге, Эссекс. Устроили пир, представление масок и танцы; Генрих раздавал подарки «кому хотел»²⁰.

Королевский дворец в Хейверинг-атте-Боуэр, построенный Эдуардом Исповедником в XI веке, всегда пользовался любовью английских монархов. Приют (bower), давший название дворцу, представлял собой сад, разбитый королем Эдуардом на близлежащем холме, откуда открывался захватывающий дух вид на долину Темзы. Хотя Генрих не предпринимал там никаких работ, он любил посещать этот дворец – огромный, ветхий, старомодный, – потому что его окружал обширный олений парк. В миле от Хейверинг-атте-Боуэр, на территории парка, стоял дворец меньшего размера под названием Пирго. Со времен Элеоноры Кастильской (ум. 1290) он являлся вдовьей долей королев Англии, то есть частью имущества, которое записывали на жену на случай смерти супруга. Им поочередно владели Екатерина Арагонская, Анна Болейн и Джейн Сеймур, однако следующим женам Генриха дворец Пирго уже не передавали. Екатерина пригласила французских заложников именно туда²¹.

Во время пребывания во Франции и Нидерландах Генрих VIII и его придворные лично соприкоснулись с утонченной культурой франко-фламандского Ренессанса, которая произвела на них сильное впечатление. Поэтому прекращение вражды положило начало повальному увлечению английского двора всем французским; оно продолжалось почти до конца правления Генриха. Тон задавал сам король, рабски подражая французскому монарху и его придворным в этикете, моде, еде, искусстве, архитектуре, турнирах и развлечениях. Французский язык, лишь недавно запрещенный при дворе, вновь стал модным средством общения для верхушки общества. Длительное культурное доминирование Бургундии, продолжавшееся семьдесят лет, наконец подошло к концу.

19 «Строптивые мужи, что управляют всем»

В конце года «король устроил рождественские торжества в Гринвиче, чтобы порадовать своих дворян»1. Гардероб выдал двенадцать ярдов желтого сарканета сэру Генри Гилдфорду и Николасу Кэрью, молодому джентльмену, который «воспитывался вместе с королем», для «рождественской пантомимы». В ней принимали участие также мистресс Кэрью и Брэндон2.

Николас Кэрью выдвинулся благодаря своим достижениям в турнирах. Сын капитана Кале, предки которого верно служили короне, этот получивший хорошее образование юноша лет семнадцати «обладал прекрасными манерами и отлично говорил по-французски»³. Кэрью оказался при дворе принца Генриха в шестилетнем возрасте и стал учиться вместе с ним. Король был о нем высокого мнения и часто искал его общества. Женой Кэрью стала красавица Элизабет, дочь сэра Томаса Брайана, вице-камергера королевы, ее сестра Маргарет была первой женой Гилдфорда⁴.

Вскоре после Рождества Генрих слег с «лихорадкой», которая оказалась оспой. «Врачи опасались за его жизнь», но к началу февраля король встал с постели, «обуреваемый гневом против Франции»⁵. Ему не терпелось вернуться на поле брани.