Genyi_Zhiznetvorchestva

20-е годы XX века, сама идея воздействовать на душу и судьбу человеческую с

помощью книг, отслеживается уже во время возникновения первых библиотек в

античной Греции.

Платон, к слову сказать, усматривал в книге ее возможность быть лекарством.

Аристофан читал свои комедии преступникам для исправления их натуры.

Параллельно и мудрость древнего Востока видела в чтении один из приемов

арсенала целебного действа, чему есть свои свидетельства. Так, например, в одной из

сказок "1001 ночи" придворный врач рекомендует своему властелину, страдающему

душевным недугом, перелистывать страницы книги – и тем его вылечил.

В памятнике индийской мысли и поэзии – Ригведе, находим конкретную

рекомендацию: "для излечения сердца – читать мудрые книги".

Времена шли, эпохи калейдоскопически сменяли друг друга, библиотеки горели,

но книги, подобно Фениксу, самосотворялись из пепла и продолжали оказывать свое

влияние. И никакие новые детали очередного прогресса не могли заменить собою

нержавеющие рычаги вечности.

Минуло много веков со времен Ригведы и Платона. Эпоха возрождения: Эразм

Роттердамский лечит нарывы на лице чтением смешных книг.

В XIX столетии вполне конкретное и "библиотерапевтическое" предписание дает

Александр Сергеевич:

Коль мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти женитьбу Фигаро.

Шампанское не всем показано. А, вот "Женитьба Фигаро" противопоказаний не

имеет.

В XX веке другой великий поэт, Поль Валери, в дневнике помечает: "По

воскресеньям я подлечиваю свою душу сочинением стихов".

Даже этого короткого экскурса оказывается вполне достаточно, чтобы с

бесспорной очевидностью убедиться: литература и психотерапия более, чем дружны –

у них альянс.

Отсюда не стоит удивляться, что Фрейд – ученый, мэтр, патриарх, "глава"

психоанализа был удостоен одной из самых престижных – и именно литературных!

премий – имени Гете.

Андре Бретон – поэт, лидер и инициатор волны поэтического сюрреализма по

образованию был врачом-психиатром.

69

Мифотворцы-символисты "Серебряного Века", создавая, каждый свою, версии

второй таинственной реальности: о Софии – Владимир Соловьев, о Дионисе –

Вячеслав Иванов, о Прекрасной даме – Александр Блок, о недотыкомке – Федор

Сологуб, неожиданно, но вполне ожидаемо, синхронизировались с исканиями Фрейда

и Юнга.

Проницательнейший Василий Васильевич Розанов творил на стыке, филигранном

соединении поэтичности и психологичности, понимая последнюю как "ввинченность

мысли в душу человеческую". И, оценивая свое писательское предназначение, он

заявлял довольно прямо: "Мое влияние было бы в расширении души".

Не оранжируются ли его слова декларациями современных психотехник о

"расширении сознания", "раздвигании границ личности"?

Весьма примечательным событием является и тот факт, что знаменитый

Литературно-художественный кружок, к которому имели отношение поэты-

символисты, возглавлялся выдающимся психиатром Николаем Баженовым.

О другом именитом психиатре – Карле Юнге поэт Андрей Белый отзывался:

"психология есть настоящая алхимия души, которая учит тому, как ненужные

подсознательные аффекты могут быть превращаемы в благородные металлы,

подлинные алмазы духа".

В шуточном журнале московских интеллигентов "Бульвары и перекрестки",

созданном в 1915 году, Л.Ю. Бердяева, жена философа, поместила следующее

информационное приложение:

"Врачи и лечебницы.

Бердяев, вольнопрактикующий. Болезни духа. Диагнозы кризисов. Секуляризация

болезней. Рентгеновский кабинет. Х-лучи.

Иванов Вяч. Ив., приват-доцент. Гипнотизм, магнетизм. Ритмическая гимнастика.

Лечение парами и эфиром.

Шестов Л.И., зубной врач. Специальность: вырывание корней.

Флоренский, профессор, лейб-медик. Невропатолог. Специальность: одержимость,

беснование.

Гершензон М.О., хирург. Специальность: психическая хирургия, выпрямление

искривлений характеров.

Белый Б.Н., психиатр. Собственная лечебница для всех форм психических

заболеваний. Специальность: буйное помешательство".

Тон текста шутлив, но вспомним сентенцию, согласно которой в каждой шутке

заложена и доля правды.

Впрочем, мы имеем возможность обратиться к разъяснению и вполне серьезному,

сославшись на утонченного знатока душевных движений, романиста-новатора –

Марселя Пруста: "Бывают, однако, случаи, так сказать, патологические случаи

духовного упадка, когда чтение может стать чем-то вроде лечебной дисциплины, задача

которой путем поворотных побуждений непрерывно вновь и вновь вводить ленивый ум

в умственную жизнь. Книги играют тогда для него ту же роль, что психотерапевт для