Географ глобус пропил

– Ну вот, и это не угодили…

– Чего орать-то? – хмыкает Демон. – Плывём же, всё нормально.

– А ты молчи в тряпочку! – набрасывается на Демона неугомонный Градусов. – Всё нормально ему!.. За весь поход кола не отесал!.. Ты, Демон, балласт голимый! Знали бы заранее, так не брали бы тебя!

– Поздняк метаться, – говорит Чебыкин.

Демон только кряхтит, посмеиваясь. Он, как и я, тоже лежит.

– Главное, Градусов, не суетись, – поучает он.

– Я не подсуетюсь, так никто не подсуетится! Митрофанова сдохнет, Тютина медведь какой-нибудь задерёт, Борман на дерево полезет сапоги свои спасать, а ты всё лежать будешь, как дерьмо на лопате! Жертва и то больше вкалывает, чем ты!

– Вообще как зверь работаю, – охотно соглашается Тютин.

– Ну так и шёл бы в поход вдвоём с Тютиным, – предлагает Маша.

– В следующий раз так и сделаю! – грозится Градусов. – Как Географ соберётся снова, так и позову только Жертву да Чебу, а вы, блин, сидите дома, спускайте воду в унитазах и орите на весь подъезд: «Шум порогов! Шум порогов!»

– А что, Географ уже снова собирается? – оживляется Чебыкин.

– Соберётся, куда денется! – уверенно заявляет Градусов.

– Градусов, я тоже хочу в поход! – ноет Люська.

– Ты сперва из этого вернись, – останавливает её Маша.

– Дак чо, вернусь как-нибудь… Борман, а ты ещё пойдёшь?

– Если с Градусовым, с Демоном, с Тютиным, да ещё начальником Географ – не-ет!.. – отрекается Борман.

– Я-то всё равно больше не пойду, – говорит Демон. – Никакого покоя. Я думал, отдохну в походе, а тут как в шахте.

– Чего вы, как дураки, спорите? – удивляется Овечкин. – Неужели ещё не хватило приключений? Так вы разбудите Географа, дайте ему флакон, и дело сделано. Только успевай пригибаться.

– После экзаменов можно снова пойти… – мечтает Люська.

– До лета ещё как до Пекина раком, – вздыхает Чебыкин.

Я лежу и слушаю. Конечно, обалдели все и от меня, и от такого похода. Всем домой хочется. Половина клянётся, что больше ни в жисть из города не вылезет. Но всё это – пустые обещания. Все они, и даже Демон, через месяц снова придут ко мне и начнут канючить: давайте схо-одим, Виктор Сергеич… Сейчас все хотят одного: тепла, уюта, покоя. Но отрава бродяжничества уже в крови. И никакого покоя дома они не обретут. Снова начнёт тревожить вечное влечение дорог – едва просохнет одежда и отмоется грязь из-под ногтей. Я это знаю точно. Я и сам сто раз зарекался – больше ни ногой. И где я сейчас?

– Домой приеду, расскажу про всё, так меня мама за порог не выпустит, – говорит Тютин. – У нас в деревне тоже один мальчик отпросился за грибами, вернулся – и месяц в больнице пролежал.

– Ты доберись до дому-то, а то и рассказывать некому будет, – хмуро говорит Овечкин. – Трупы не разговаривают.

– А чо не выпустят-то? – удивляется Люська. – Меня дак выпустят, и мамка, и папка. Чего в походе такого?

– Чего такого?! – охает Борман. – Да вы сами вспомните! Не на ту речку приехали, да целый день не жрали, да катамаран в пороге разломило, да наводнение, да палатку залило, да «расчёски», да эти мужики местные, да вообще – всё!

– И Географ каждый день пьяный, – добавляет Маша.

Гм. Маша впервые назвала меня Географом, а не Виктор-Сергеевичем. Что бы это значило?

– Классно, – почесав затылок, подводит итог Чебыкин. – Куча всего! Будет что вспомнить на пенсии. Я бы ещё чего-нибудь хотел. А то скучно. Землетрясение бы какое-нибудь или лавину…

– Вон лавина спит, – мрачно указывает Овечкин.

– Чего ты на него наезжаешь? – вскидывается Градусов.

– А ты чего его защищаешь? – парирует Овечкин. – Ты же его в школе ненавидел! Обещал ему дверь поджечь, кота его повесить!..

– Ну, это я шутил, – спотыкается Градусов. – Баловался… А Географ всё правильно делает, хоть и нажрался! Подумаешь, нажрался!..

– Нажрался – и правильно, – соглашается Маша.

– Ну и пусть неправильно! Была бы ты, вся такая правильная, моим начальником, так я бы удавился! А с Географом, каким есть, я куда хочешь ещё пойду!

– Да иди на здоровье, скатертью дорожка. Кто тебя держит? Кому ты нужен?

– Дак чо ты, Маш… – виновато встревает Люська. – Он же тоже человек… Может, он не пьяный заснул, а просто ночью устал…

– Так устал, аж перегар за три километра против ветра, – говорит Овечкин.

– Зато он не орёт и не учит, как жить, – выдал сокровенное Тютин. – И относится по-человечески…

– Фиг ли спорить? – пожимает плечами Чебыкин. – Лучше него все равно не с кем в поход идти. Если бы физрук пошёл, что бы мы делали? Отжимались бы весь поход… Или Сушка – ваще жара! А с Географом приключения эротичные…

– На свою задницу, – добавляет Борман.

– Какая разница: Географ – не Географ, – подаёт голос Демон. – Какой он есть, такой и есть. Дело-то не в нём, а в том, что вообще это такое – поход…

Я дивлюсь внезапной мудрости Демона.

– Да Географ командовать совершенно не умеет, – заявляет Борман. – Не умеет, а берётся в поход вести.

– А ты умеешь, бивень, да? – наскакивает Градусов.

– Так что – я… Я ведь командовать-то не собирался…

– Дак чо – командовать, – пожимает плечами Люська. – Его бы всё равно никто не слушал. И никого бы не слушали, не только его.