Географ глобус пропил

– То-то она мне ничего не говорила, – заметил Служкин.

В конце февраля прошла оттепель, но сейчас вновь навалились морозы и непогода. На улице мела метель. В небе в белом дыму шевелилось бледно-жёлтое солнце. Было слышно, как крупка хлещет по стёклам окон. Вдали, изгибаясь, вдоль витрин магазина скользили снежные столбы.

– А ты сама как? – наконец поинтересовался Служкин.

– Трудно, Витя, – просто ответила Лена. – Оля у меня заболела. Свекор что-то с Нового года остановиться не может, всё поддатый через день… Мужу третий месяц зарплату не платят, обещают вообще отправить в бессрочный отпуск без содержания. Он даже на день рождения мне ничего не подарил – денег нет. Только на зарплату свекрови и живём… Андрюшу вот забрала, потому что сегодня в садике детям подарки выдавать будут, а я за него не заплатила. Вот и увожу, чтобы не видел, не ревел…

Служкин глубоко затягивался сигаретой, молчал.

– А я, Витя, опять беременная, – вдруг с весёлостью отчаяния добавила Лена. – Мы с мужем всё равно решили рожать третьего. Мне ещё мальчика хочется…

Служкин всё равно молчал, медленно и широко шагая рядом с Леной. Лена, видно, смутилась своей откровенности и неумело перевела разговор на другую тему:

– Весны очень хочется, надоели эти морозы… В оттепель как-то сразу расслабились, а тут опять стужа… Ладно уж, немного до весны остаётся, это, наверное, последние холода, и зима пройдет…

– Воистину пройдёт, – сказал Служкин.

Глава 38 Хочешь мира – не готовься к войне

У Служкина был пустой урок, и он проверял листочки с самостоятельной зондеркоманды. Служкину срочно требовались оценки, чтобы выставить четвертные, поэтому он не углублялся в сущность предмета, а действовал более экономично – по вдохновению. Он смотрел фамилию и, не читая, сразу ставил оценку. И так ясно, кто чего заслуживает. Ергин? Два. Градусов? Два. Баскакова? М-м… ладно, не жалко, четыре. Суслов? Два. Даже с минусом.

Закончив с листочками, Служкин раскрыл створку окна и закурил.

Внизу находился замкнутый забором дворик между стеной школы, корпусом спортзала и тёплым переходом. Дворик был загромождён поломанными партами. Сюда на переменах бегали курить старшеклассники.

Мат и галдёж привлекли внимание Служкина, и он высунулся из окна. Оказывается, во дворике шла разборка. Посреди толпы школьников стоял маленький взъерошенный Овечкин. За лацкан пиджака его держал тощий и высокий Цыря – Цыренщиков, всем известная местная шпана, быстро перерастающая в уголовника. Цырю подзуживал толстый олигофрен Бизя-Колобок, его лучший друг. Вокруг толпились наиболее прославленные двоечники восьмых – девятых классов. Рядом Безматерных и Безденежных держали под руки тоже красного и взъерошенного Чебыкина, не подпуская его к Цыре.

Цыря, что-то объяснив, вдруг ткнул Овечкина кулаком в скулу. Овечкин отлетел и сел в снег. Цыря нагнулся, поднял его, подтащил к себе и снова дал ему по скуле. Овечкин опять отлетел. Чебыкин, вырываясь, дёргался между Безматерныхом и Безденежныхом.

Служкин выкинул окурок и решительно забросил ногу на подоконник. Из окна он ловко спрыгнул на заснеженную крышу тёплого перехода, а с неё – во дворик. Однако ноги его скользнули по валявшейся столешнице сломанной парты, и он шлёпнулся задом на какие-то железяки. Кто-то из толпы вокруг Цыри оглянулся, но Служкин уже вскочил, раздвинул двоечников, взял Цырю за плечо и развернул.

– Не п-понял!.. – изумился Цыря.

– Гуманитарная помощь, – пояснил Служкин и хлопнул его по зубам. – Теперь понял, Мцыря?

– Чо за фраер?! – заверещал Биза-Колобок, подскакивая к Служкину, и Служкин коротким толчком кувыркнул его в сугроб.

Цыря прикрыл ладонью разбитые губы. Лицо его сделалось зверским. Служкин тем временем повернулся и отвесил Безденежныху такой пинок, от которого тот, выпятив пузо, пробежал несколько шагов. Безматерных благоразумно отцепился от Чебыкина сам.

– Ты кто такой ваще?.. – угрюмо спросил Цыря.

– Это географ… из школы… – прошелестели двоечники.

– Чего встали, козлы?!.. – вопил Бизя-Колобок. – Он тут один!..

Служкин сильно стукнул ладонью в лоб, и Бизя снова улетел в сугроб, едва не выронив глаза.

– Ну-ка дёрнули все отсюда, ублюдки! – прорычал Служкин на двоечников и топнул ногой.

Двоечники начали тихо утекать в щель между забором и школой.

– Цыря, вмочи ему! – грозно орал из сугроба Бизя-Колобок.

Цыря, оставшись в одиночестве, хмуро поглядел на Служкина, сплюнул и пошёл к забору. Уже сидя на заборе верхом, он пообещал:

– Ладно, Овца, я тебя ещё выловлю.

Служкин шагнул к барахтающемуся в сугробе Бизе и вышиб его пинком. Матерясь, Колобок перекатился через забор вслед за Цырей.

Чебыкин поправлял пиджак, а Овечкин прикладывал к скуле снежок.

– Фонарь будет, наверное, – мрачно сообщил он.

– Вы нас из окна увидали, Виктор Сергеевич? – спросил Чебыкин.

– Нет, мне из министерства телеграммой сообщили.

– У вас, Виктор Сергеевич, брюки порвались, – сказал Овечкин, не отрывая снежка от щеки.