Геометрическая поэзия

И лодка ничья из залива не вышла

Навстречу убийственной силе штормов.

Но кто это?.. Два силуэта на пляже:

Один словно хрупкий и робкий цветок,

Застрявший случайно на пирсе рыбацком,

И приклонённый к земле старичок.

Ох, море… Огромные синие волны

Стегали тот пирс и людей, как кнутом,

Но бедный старик шёл сквозь них, и упорно

Держалась девчушка. Почти молодцом,

Как в ранние годы, старик идёт дальше,

А камень-то скользкий, поросший травой,

Но в старике снова силы, как раньше,

И он, окружённый бурлящей водой,

Шатаясь, упрямо идёт к своей цели.

Он слышит грозы ужасающий гул,

Он видит в глазах её отблеск надежды,

Он девушке руку почти протянул,

Но злая волна, как рука Посейдона,

Неукротимая, как дикий зверь,

С собой забрала без единого стона

Ту девушку. Будто захлопнулась дверь

Сейчас перед старцем. Он видит, как в бездне

Её тело бьётся: один удар, два…

И нет сил считать! Он дельфином ныряет,

Пытается тело на воздух поднять –

Оно, как назло, камнем падает в бездну, -

Старик устремляется следом за ней,

Но поздно уже, и погасли в расцвете

Глаза, что сияли, как пара огней.

Закончился шторм. Вечер тихий, спокойный.

Смирилась с законной победой гроза.

Сидел на песочке в обнимку с усопшей

Безумный от горя старик. Лишь глаза

Живут ещё как-то: уныло и пусто

Во всём его теле, в душе, в голове.

Мысль вязко течёт, в мыслях топко и густо;

Не думал старик о дальнейшей судьбе,

Он качал на руках, как родитель младенца,

Безвозвратно ушедшее счастье, любовь,

И как символ трагедии деве осталась

На затылке засохшая чёрная кровь.

Старик, что с тобой? Неужель помутился

Рассудок, не справилась с горем душа,

И прошёл мимо тот, за кого ты молился,

Прямо в бездну, на смерти верхом, не спеша?

Закончилась буря, и видели люди,

Как брёл вдоль дороги тот старец пешком,

Неся, как сокровище, мёртвую деву,

И шёл он, шатаясь, как будто сквозь шторм,

Но не было шторма, и не было бури,

Вода, как повидло, спокойно спала,

В природе уже не осталось злой дури,

Гроза разве только в рассудке была.

И сердце не билось, как птица о прутья,

И сумрачно в старческой было груди,

И злая душа порвалась бы в лоскутья,

Если бы ткань была вместо души.

Увы! Отошла на тот свет его дева,

И обезумел от горя старик:

Всю ночь просидел он у мёртвого тела

И вдруг сам с собой тихо заговорил:

«Добро… Нет, я слышал, что нету

Суда справедливого в наших краях,

Вообще в этом свете, что жаркому лету

С зимою быть проще, чем с жизнью в ладах,

Что лисы скорей куриц есть перестанут,

Чем кто-то дождётся ответной любви,

И заживёт чья-то вечная рана,

Что клятвой когда-то была на крови.

Как сердце болит… И душе моей тошно,

Невыносимо… Кто создал тебя,

Ты, любовь? Нет, так жить невозможно,

Навеки ушедшую вечно любя.

Какой тогда смысл бороться, стремиться,

Когда по велению дуры-судьбы

Стираются наши любимые лица,

И жизнь, словно лошадь, встаёт на дыбы,

Но вновь за поводья к земле её тянет

Не конюх жестокий, не рыцарь с мечом,

А тот, кто сторонней печали не знает

И дышит одним только сказочным сном?

Ну нет уж, судьба… Я ещё не смирился!

Попробуй теперь ты меня усмирить!

Увидишь, как в гневе, порою бессильном,

Бывает опасно и глупо дразнить

Забитого зверя… Бороться с тобою

Готов до последнего вздоха был я,

Ну а теперь, разлучённый с любовью,

Я объявляю войну навсегда!»

И вот, опьянённый воинственной речью,

В припадке безумства схватил старик нож –

Он сталью сверкнул; робко вздрогнули свечи.

«Так знай же, судьба, мои чувства — не ложь!» -

Вдруг старец воскликнул. Под тихий свист ветра

Раздался в ночи ужасающий крик,

Нож в тело вошёл одним точным движением…

И вырезал сердце безумный старик.

Он дышит, хрипит… И в груди его пусто:

Вся боль вместе с сердцем мгновенно ушла,

И с каждой минутой, почти равнодушно,

В крови растекается вязкая мгла.

Пока тепло сердца в груди не остыло,

Он клетку и девушке разом вспорол,

И всю ту любовь, все те чувства былые

Вдохнул в неё вместо безнравственных зол.

«Давай же, любовь, — прошептал тихо старец, -

Великую силу свою докажи!

Пусть сердце моё бьётся ради другого,

Прекрасную девушку вновь оживит!»

О чудо! Пусть старец теперь равнодушен

Без органа чувств, и ему всё равно,

Вернёт ли из мёртвых любовь его жизни

Владыка Аид, громко бьётся оно –

Оно — его сердце — в груди бедной девы,

Качает недавно остывшую кровь,

И в доказательство искренней веры

Её возвращает на землю любовь.

Вот дева проснулась… Как что-то большое

О рёбра стучит, она чувствует. Нож,

Сверкающий сталью, лежит в руке старца,

И всё, что здесь было — кошмар, а не ложь, -

Всё чистая правда. Старик взглядом мрачным

Обводит творение собственных рук,

Но нет в нём ни отблеска радости, счастья,

Лишь след от недавно испытанных мук.

Вот так вот, друзья… Свой рассказ завершаю –

Надеюсь, баллада понравилась вам –

И с совестью чистой теперь разрешаю

Дать волю скопившимся в горле слезам.

А может быть, вам ничего не сказала

Баллада моя. Что ж, тогда помолчу

О чувствах возвышенных, но напоследок

Подумать о силе любви поручу,

Ведь только она, да, она оживила

Прекрасную девушку, старца любовь,

Та самая жизнью дарёная сила:

Мы за неё отдаём свою кровь,

Становимся чёрствыми, злыми порою,

Живём в одиночестве гордый свой век,

Мы, разлучённые глупой судьбою,