Георгий Гурьянов: «Я и есть искусство»

Г. Г.: Ну, пришлось поработать над этим. Каспаряном пожертвовать. На какое-то время. А все это во имя великой идеи, во имя карьеры… не карьеры, но достижения какого-то результата. Но все средства хороши – неужели вы не понимаете? Ну, просто это полное пожертвование. Самопожертвование. Это увлекательно. Не то чтобы я хочу, чтобы меня съели, быть может, это было ради материальных благ, ради карьеры, или, может быть, это было из идиотизма… Ни то и ни другое не подходит, ну никак! Это все было из любви.

А. Л.: «Звукам Му» пришлось открывать Запад вместе с группой «Кино»…

Г. Г.: Мне было интересно. Любопытно, страшно, все что угодно. Я хотел посмотреть – что же это такое, то, о чем я мечтал всю свою жизнь. Посмотреть мир! Путешествия, свобода, наконец… сколько же мне было лет? Или нам… Сколько было лет… Это чудовищно.

А. Л.: Во Франции концерты?

Г. Г.: Мы же вместе были, Саша. Я очень любил компанию группы «Звуки Му». В первую же ночь я нашел свою среду, свою компанию… Остался на месяц в Париже. Жан-Поль Готье, Грейс Джонс – мои кумиры. Что-то типа этого. Something like this. Приходя утром на работу в жалкий отелишко, я рассказывал только что проснувшимся коллегам о том, где я был ночью, какие клубы я посетил. Я не рассказывал об интимных подробностях… но это было так захватывающе! Ах!.. Никаких наркотиков. Я приехал впервые в Париж, и я не терял ни одной секунды, ни одной минуты! А в Риме как мы зажигали… По-моему, после римских каникул Витя отказался ездить вообще за границу. Какую я вечеринку устроил!..

А. Л.: Вот расскажи про вечеринку. Это был заключительный фуршет?

Г. Г.: Послушайте, это вообще vip! Это круто! Стормбрингер! Ты помнишь, Витя вызвал шторм?

А. Л.: Витя вызвал шторм, чтобы не играть.

Г. Г.: Да, всю аппаратуру унесло ураганом в небо!.. По-настоящему в высокие небеса. Римские-итальянские почернели и сдвинулись. Подул сильнейший ветер… До этого, за полчаса, Витя думал, что делать? «Как я не хочу здесь играть! Как мне здесь не нравится. Что же мне делать?» Пятьдесят или, может быть, сотня эмигрантов… там у них пересылочный пункт… Саш, ты знаешь, как мы все это не любили… Которые потом куда-то дальше пересылались, как бараны, овцы… И вот это наша аудитория. После стадионов вообще…

А. Л.: И десяток коммунистов…

Г. Г.:…которые и организовали все это. Это класс. Это хорошая предыстория. В общем, все это уносит к черту через полчаса ветром. Эту сцену и всю хрень. Играть не надо, слава богу. Потом последний вечер в Риме, очень романтично…

А. Л.: Деньги кончились…

Г. Г.:…я, как панк, устраиваю вечеринку совершенно осознанно, осмысленно. Все мои друзья напиваются. Едут в отели, все нормально… Петя, Леша, Паша и, конечно, Витя. Вечеринка удалась. Вообще, гуляли все до утра! А утром меня в бок будят: «Валим, валим отсюда!..» (Смеется.)

А. Л.: Не заплатили?

Г. Г.: Ну конечно! Пусть коммунисты платят итальянские. Да, это мой был шедевр.

А. Л.: Почувствовал ли ты свой возраст сейчас? Юбилей (50 лет. – Примеч. авт.)?

Г. Г. (смеется): Да. Ты остаешься личностью, как был всегда… а что если тебе 60? (Общий смех.) What’s a fuck? What’s that question?

А. Л.: Специально, чтобы тебя развеселить. (Смех.)

Георгий Гурьянов вспоминает Гарика Ассу

(из интервью журналу «Афиша)^[4]

Гарик беззубый! Когда мы общались, у него не было переднего зуба, и в этом тоже был шик. Он одевал всю группу «Кино», всю «Поп-механику»! Одевал, раскрашивал, украшал. Вообще супер-классный парень. Мы с ним очень дружили в 80-е годы, пока он не разозлился на меня. Вернее, он со мной поссорился – я с ним не ссорился никогда, – из-за девушек. Почему-то он меня приревновал к кому-то. А у него же обаяние было: эй, герлз, комон, девчонки! Вокруг него всегда были все самые красивые девушки. Это обязательно нужно вспомнить… Гарик-Горилла, великолепный! Я его любил. Красавец, добрейший человек, весельчак. Всегда «ха-ха-ха» – и это было здорово. Что мне вспоминается? Радость, веселье, красота, элегантность, эпатаж. Он – безукоризненный и бескомпромиссный стилист. И при этом хулиган, бандит и вообще мой единомышленник. Картинка дурацкая перед глазами. Стоит Гарик и вслух думает: «Что мы можем с этим сделать минимальными средствами?» И не было, кажется, никаких «давай примерем» или «давай посмотрим». Было совсем иначе. И в первую очередь, потому что не было выбора. Размер не подходящий? И хорошо, что не подходящий! Так и надо, в этом-то и стиль! То, что он делал, было из области искусства, а не моды даже.

Одно из последних интервью

Интервью с Георгием Гурьяновым (осень 2012 года)

Виталий Калгин: Игорь Петровский рассказывал, что вы какое-то время жили у него, с Шамилем Валиевым. Расскажите, пожалуйста, про это время.

Георгий Гурьянов: Шамиль Валиев – мой друг. Мы были с ним не разлей вода в какой-то момент. В 80-м году.

В. К.: Еще с Рыженко Сергеем в то время общались?