Георгий Владимов: бремя рыцарства

Это письмо ставило автора на позицию открытого противостояния официальным литературным организациям, их практике и советской системе в целом: «Бунт на корабле!» «После этого письма было затишье, и никаких особо репрессивных действий со стороны властей не последовало. Но атмосфера менялось очень быстро». Последствия выступления в поддержку Солженицына почувствовались через пару лет, когда «забуксовала» публикация «Трех минут молчания»: «Ввиду плохого поведения непокорного автора гнусное издательство “Советская Россия” не только не хотело платить гонорар, что должно было сделать по закону, но требовало вернуть аванс. Все это было как-то беспросветно». «Беспросветность» длилась несколько лет, но в 1975 году произошли два события:

Во-первых, в Германии был напечатан «Верный Руслан», песик мой, сразу побежавший по миру, а во-вторых, в Московское отделение СП пришел Сергей Сергеевич Смирнов, лауреат Ленинской премии по литературе, автор «Брестской крепости» и очень симпатичный человек (ГВ).

Вскоре до Владимова дошел слух:

Альберт Беляев[256], хозяин советской литературы, вызывал к себе Феликса Кузнецова, чтобы выяснить, можно ли оказать на непокорного автора давление и где он уязвим. Кузнецов так объяснил ситуацию: «Роман лежит семь лет – не печатают, пьесу “Шестой солдат” военная цензура забодала за “пацифизм”, и в Париж визы не просит» (ГВ).

Кузнецов пригласил Наташу в ресторан, где расспрашивал, что можно сделать или пообещать для усмирения Владимова: «Оказалось, что самой большой проблемой был для властей человек, у которого отнять нечего». Владимов связался с Кузнецовым и предупредил, что каяться в публикации «Верного Руслана» не собирается, а если без его ведома будет опубликовано покаянное письмо, примет свои меры: соберет западных корреспондентов и объявит им, что письмо – фальшивка.

Тогда в дело вмешался Сергей Сергеевич Смирнов, секретарь Союза писателей СССР. Тяжелейшим моментом литературно-общественной карьеры Смирнова было его участие в травле Бориса Пастернака. По словам Владимова, Смирнов глубоко раскаивался и готов был помогать всем как мог. Он вызвал Владимова «на беседу»: «О собачке не упоминал, выступить против хищных западных издателей не предлагал и покаяния не ожидал – знали, что бесполезно». Благожелательный Смирнов предложил опубликовать «Три минуты молчания» отдельной книгой тиражом в 100 тысяч экземпляров. Условие: встретиться и побеседовать с Феликсом Кузнецовым. Названная «Диалог в прозе», эта беседа была опубликована 18 февраля 1976 года в «Литературной газете»[257]. Каждый в ней говорил на ту же тему, но о своем. Кузнецов – о социальной ответственности писателя перед обществом, Владимов – о социальной ответственности писателя за общество. Кузнецов о литературе и писателе как выразителе общественных процессов, Владимов о важности для литературы личности и страстности писателя, который представляет собой «национальное достояние» народа. Это были два голоса, которые вели разные партии, но, понимая смысл игры, старались не создать ощущения резкой какофонии. Роман «Три минуты молчания» был издан в том же году, и весь тираж его мгновенно «слетел с прилавков». Цензура не позволила изменить ни слова в журнальном варианте текста.