Геракл

Фионил, отраженно улыбаясь в ответ, недоверчиво перевел взгляд на свою грудь. Схватил правой рукой левую кисть, поднеся ее к самым глазам. Лихорадочно начал тереть тут и там участки кожи, чуть не до крови обдирая руки, бока, щеки. Что-то черное и жесткое лезло в глаза. Фионил по привычке сдул золотистый локон со лба, но черная пакля не шевельнулась. Это была его собственная прядь! Фионил, еще не веря содеянному, лихорадочно содрал с себя одежды. Сомнений не оставалось: он был черен, как ночь. Нет, в ночи бывают просветы - он был чернее самой пасмурной ночи.

Богиня! Богиня! - взмолился несчастный, пытаясь дотянуться до хохочущего божества.- Смилуйся!

Потом как-нибудь!-ехидно усмехнулась Гера и выпрямилась.

Три прекрасные Оры, оберегающие вход на Олимп, в низком поклоне приветствовали богиню богинь, несравненную супругу великого Зевса.

А это что за чучело? - удивилась одна из них.

И-голый! -хихикнула другая.

Хватит болтать! Это мой новый раб, подаренный мне супругом в знак любви! - напропалую привирала Гера: ох, уж эти острые язычки привратниц. Сколько ночей из-за них проплакала Гера в подушки!

И заметьте,- прищурилась Гера, чтобы запомнить получше жадно любопытные три пары глаз,- ни у кого на Олимпе нет раба-эфиопа, а у меня есть!

Он разговаривает? - робко спросила самая юная из привратниц.

Еще как! - Гера сверкнула на Фионила глазами, но у того и без испепеляющих взглядов напрочь пропала охота болтать.

Облако, скрывавшее вход на Олимп, отползло сытым зверем, чтобы, пропустив колесницу, тут же разлечься на нагретом местечке.

Подскочил мальчик-грум, помогая богине сойти. Фионил украдкой осмотрелся. Вот он и в святая святых, место, где, по слухам, обитают вершители людских судеб. Но теперь юношу волновало одно: долго ли будет злиться богиня и как долго ему таскать на себе омерзительную черную шкуру, покрытую жестким курчавым волосом.

Следуй за мной! - Гера твердо решила выдать парня за щедрый дар любезного супруга, а посему, пришлось повсюду таскать его за собой.

Они шли длинными анфиладами комнат, минуя пиршественные залы и полутемные покои, внезапно выходя на свет, чтобы тут же нырнуть под тяжелый свод арки. Казалось, пути не будет конца. Гера вприпрыжку бежала впереди, изредка останавливалась у очередного спуска или поворота и нетерпеливо поторапливала. У Фионила голова шла кругом. Где боги, восседающие на облаках? Где золотой трон Зевса-громовержца? Где нектар и амброзия, наконец?!

Но вот Гера замедлила шаг, на ходу сбрасывая одежды. Ее босые ноги мокро шлепнули по воде. Фионил пригнулся: арка была низковата для его роста, и ступил на мокрый берег. Мелкий песок сверкал под бело жгучим солнцем. Море лежало синим стеклом до самого горизонта. И лишь у самого берега лениво плескались волны, покачивая длинные стебли прибрежных водорослей. И лишь далеко в море мелькала белокожая рыбка со шлейфом волос цвета воронова крыла.

Не раздумывая, Фионил бросился в морскую синь, мощными гребками разрезая глубину. Проплыв немного, Фионил нырнул. Он с детства любил море. Любил этот изменчиво неподвижный подводный мир с суетящейся мелюзгой ближе к поверхности и его сердитыми обитателями, важно шевелящими плавниками у самого дна. Фионил, еще будучи мальчиком, мог похвастать перед приятелями причудливо изогнутой раковиной или диковинным, испещренным крапинками и полосами редким камнем, из тех, что волны никогда не выносят на берег. Вот и теперь Фионил на мгновение показался на поверхности, вдохнул и, оттолкнувшись, ринулся к маленькому темному гроту: в пещерке что-то мерцало. Уже на последнем усилии, когда легкие немедленно требовали хоть глоток воздуха, Фионил нашарил что-то колючее и холодное. Стремглав вынырнул и, отдышавшись, рассмотрел свою находку. Это оказалось маленькой скульптурной девушки или, скорее, женщины, вырезанной из неведомого юноше материала. Фигурка, со тщательно выверенными пропорциями, все же чем-то резала взгляд.

Покажи! - Гера ловко поднырнула под руку Фионила и выхватила статуэтку.- Фи, какая пузатая!

Теперь и Фионил понял, что смутило его при первом же взгляде: мастер изобразил женщину на сносях, но даже у уменьшенной копии был непомерно огромный живот, от чего головка и все остальные части тела казались лишь ненужными придатками к этому необъятному чреву.

Пожалуй, она разродится китенком! - Гера задумчиво повертела статуэтку. Не рассчитала усилий и ушла под воду, нахлебавшись тепловатой морской водицы.

Ты что? - испугался Фионил, начавший привыкать к своей странноватой властительнице: он чувствовал, как беспомощна и неуклюжа всемогущая богиня, как она нуждается в его опеке. Не то, что Физба, та всегда сама вела за собой, где лаской, где укором, но почему-то всегда получалось то, чего добивалась она. Мысль о Физбе кольнула острым жалом.

Они подплыли к берегу. Гера бросилась на раскаленный песок, прижимаясь щекой и жмуря глаза. Волосы покрывали почти все ее тело, простираясь ниже колен.

Гера! Всемогущая Гера! -тут же поправился юноша.- Я хочу просить о милости...