Геракл

Не медлит Геракл. Подхватил упавший во сне лук, подбирает рассыпавшиеся по траве стрелы. Одна за другой, пронзенные, падают птицы. И, где рухнуло тяжелое тело, появлялась в земле черная дыра, из которой валил смрадный дым. А если среди озера настигала смерть птицу, то вздымались до неба свинцовые волны, смерчем окатывая берег.

Крошилась земля. С шумом и грохотом камнепада рушились скалы, огромными валунами падая в озеро. Внезапно черные воды вздыбились огненным смерчем. Рыжий огненный вал прошелся, разбрасывая яркие языки. И достигли они неба, огнем охватило уцелевших стервятников, которых не настигли стрелы Геракла. И многие птицы погибли.

А уцелевшие, собравшись в унылую стаю, еще долго кружили над разоренным гнездовьем, недосягаемые для огня и стрелы. Затем, видя, что не спасти родных гнезд, с отчаянными криками развернулась дикая стая и, тяжело поднимая крылья, полетела туда, где восходит солнце.

Долго из-под ладони смотрел им вслед Арес, опоздавший спасти любимцев, но застигший развязку расправы. Кровью обливалось сердце бога, видя, сколько погибших и искалеченных птиц приняло смерть от Геракла.

Хотел он накинуться на героев, острым мечом предать их смерти. Но не осмелился восстать против Геракла, любимого сына Зевса. И, зарыдав, повернул своего скакуна.

А друзья, лишь покончив со стаей, вдруг вновь очутились среди пустыни. И долго недоумевали: сон или явь то, что с ними случилось? Лишь трещотка в руках Иолая свидетельствовала о правде того, что произошло.

Да, и еще, больше никто не видел черных конников ночи.

ШЕСТОЙ ПОДВИГ Эврисфей посылает Геракла чистить конюшни

Пенится молодое вино. Празднует царь Элиды Авгий прибытие гостя. Царь Эврисфей — добрый товарищ в буйных гулянках. Уж не один час празднуют цари, предаваясь возлияниям и чревоугодию. Раскраснелись оба. Распустил Эврисфей одежды — душно и жарко во дворце Авгия, плотно заперты двери и окна.

Тогда на нетвердых ногах идет Эврисфей во двор на прохладу. Посмеиваясь, шатается Авгий следом.

Спустились в сад, где в буйном цвету яркие розы. Но и тут не может избавиться Эврисфей от странного запаха, преследующего повсюду. Наконец, не выдержав смрада, спрашивает у царя Авгия:

Не в обиду, великий царь! Всем ты славен: плодородны твои земли, многочисленны стада! Народ твой выглядит сытым и здоровым! Но отчего в твоем царстве стоит такая противная вонь?!

Да после привыкнешь! — утешил царь Авгий. — За себя говорю — вначале тоже было противно, и кусок застревал в горле. Но теперь, как видишь, ем за троих — и ничего, что воняет!

А был Авгий и в самом деле толст и дороден.

Но все ж — что за причина? — не отступается Эврисфей.

Пришлось Авгию признать, что смрад идет от бесчисленных стойл, хлевов и конюшен, которые по крыши заросли грязью и перегноем — и все слуги царя, работая день и ночь, не могут справиться с такой уймой навоза

Нерадивы твои слуги и обленились! — возразил Эврисфей, будучи в крепком подпитии.

Обиделся Авгий, вспылил:

Ну, что ж, поделись своими — а там посмотрим, кто останется в твоем царстве, если твои люди попробуют очистить мои постройки для скота!

Да зачем же я буду посылать всех — отдам одного, но до тех пор, пока не заблестят твои стойла, хлева и конюшни!

Не иначе помрачился у Эврисфея разум, или злобная Гера надоумила пьянчужку: решил Эврисфей унизить Геракла, отдав героя в услужение Авгию. Да заодно посмотреть, так ли легко будет герою новое поручение.

Захохотал Авгий, услышав странное предложение Эврисфея:

Столько люди не живут, сколько времени понадобится одному человеку, чтобы очистить хоть часть построек!

А уж то не твоя забота! — возразил царь Эврисфей.

И тотчас отправил гонца в Микены, чтоб призвали Геракла.

Вспылил Геракл, узнав, какое низкое дело предложил ему Эврисфей. Но потом рассудил, что именно отказа ждет подлый царь.

Явился Геракл в Элиду. Предстал пред Авгием:

Я готов пойти к тебе на службу, но давай обговорим плату! — заявил Геракл.

Сколько ты хочешь? — усмехнулся Авгий.

Призадумался Геракл.

Десятую часть твоего добра, если я в день очищу стойла — не покажется много?

Царя чуть удар не хватил от хохота. Смеется царь, колышется жирное брюхо, подергиваются дряблые щеки.

Наконец, устал царь смеяться. Молвил:

Надо б было нанять тебя вместо придворного шута, да уж ладно, коль раньше про то не подумал! Получишь ты требуемую плату, если, конечно, не утонешь в навозе!

Снес Геракл и эту насмешку, лишь попросил себе крепкую лопату. Тут же слуги, повинуясь мановению Авгия, принесли с десяток на выбор. Но, к какой не притронется Геракл, тут же гнется металл, соломинкой ломается деревянный черенок.

Плохие твои лопаты! — подсмеивается Геракл.

Новые лопаты несут слуги: уж целая груда покореженного инструмента валяется посреди двора. Наконец, надоело Гераклу дразнить глупого Авгия-взял он первую, что пришлось и, взвалив на плечо, повернул голову к царю:

Жди к закату, о Авгий!

С тем отвернулся герой и пошел прочь.