Геракл

Когда этот нищий захотел назвать свое имя, его от стола оттолкнул высокий, краснощекий и рыжеволосый детина в белоснежном хитоне и такой же белой повязке на волосах.

Ты что тут вынюхиваешь, оборванец? — унизительно сказал этот детина. — Как ты смеешь совать сюда нос? Рабу нечего делать среди свободных горожан! Эй, кто-нибудь! — закричал детина, обращаясь к толпе. — Здесь беглый раб, и я ищу его хозяина!

Толпа заволновалась. Кое-кто захохотал. Но вдруг смех оборвался. Грязный незнакомец высунул из-под накидки сильную, как дубовый сук, руку, схватил детину за горло и отбросил в сторону, будто малого ребенка.

Кто первым пришел, тот первым и зашел! — объявил оборванец. — Позволь тебе сказать, о почтенный рыжеволосый стрелок, что даже бог смерти Танат уважает очередь, а ведь я стоял раньше тебя!

Детина от злости покраснел, как уголь, подскочил к оборванцу и замахнулся кулаком, целясь ему в лицо.

Дай ему, Аврисий! — закричали друзья детины. — Покажи этому зарвавшемуся рабу, что такое знаменитый удар Аврисия из Афин!

Ну, раб! — прошипел разъяренный Аврисий. — Ты сейчас умрешь!

Но удар Аврисия из Афин не попал в цель. Оборванец ловко отклонился, и кулак детины просвистел на расстоянии полупяди от лица оборванца.

Убегай, раб! — внезапно закричал Перфит, приложив руки ко рту. — Здесь тебя изобьют как кусок бараньего мяса! Спасайся!

С ума сошел! — одернул Перфита не на шутку перепуганный Леокрофт. — С чего это вдруг ты заступаешься за раба? Что его изобьют — это точно. Но ведь могут задеть и тебя!

Уж очень красиво этот раб отбросил зазнайку Аврисия, — смущенно начал оправдываться Перфит.

Незнакомец тем временем и не думал убегать.

Я не раб! — раздался его уверенный голос. — И не пристало мне бояться молодых выскочек! Я вам вот что скажу: расступитесь, дайте нам место! Сделайте круг, и пусть Аврисий бьет меня, сколько пожелает его душа!

Круг! Сделайте круг! — восторженно заревела толпа. — Пусть будет кулачный бой Аврисия с беглым рабом!

В один момент образовался круг. Аврисий сбросил с себя белоснежный хитон, передал лук приятелю, поплевал в кулаки и воскликнул, подняв голову к небу:

О непобедимый Арес, бог войны! Помоги мне найти управу на этого наглеца!

Лгун! И моего брата Ареса не однажды побеждали… — пробормотал себе под нос оборванец.

Никто не слышал этих его тихих слов. Только до ушей Перфита, который к тому времени пробился в первые ряды и стоял совсем близко от незнакомца, долетело негромкое бормотание. Перфит округлил глаза от удивления и зажал ладонью рот.

Что с тобой? — спросил неразлучный с ним Леокрофт.

Да ведь это же… — Перфит не мог заставить себя продолжить, он боялся ошибиться.

Кто? — не понял Леокрофт.

Мне кажется, я его узнал, — прошептал восхищенный Перфит. — Нет, друг, я пока ничего не скажу… Если моя догадка верна, ты сам скоро все увидишь… И тогда все увидят…

Леокрофт ничего не уразумел из последних слов приятеля. Его друг что-то заметил, что-то понял. Если это правда, это подтвердится… Леокрофт покрутил головой и посмотрел на Перфита. Но тот как одержимый, не отводил восторженного взгляда от незнакомца.

Перфит! — позвал Леокрофт и потянул друга за руку.

Отстань! — отмахнулся Перфит.

Леокрофт обиделся и решил не переспрашивать.

А в кругу происходило следующее. Оборванец молиться не стал, своей грязной накидки не сбросил. Он отдал лук оказавшемуся вдруг рядом с ним юноше с хитрым лицом и бегающими глазами и прохаживался, смешно припадая на одну ногу. У него была такая потешная походка и вся внешность, что все зрители просто заходились от хохота.

И вот начался бой. Крики и возгласы восторга повалили из толпы, как дым от жертвенного костра в мокрую погоду. Аврисий махал кулаками как кувалдами, но ни один из его ударов не достигал цели. Аврисий все время старался попасть противнику в голову, но иной раз казалось, что у того просто нет головы. Оборванец так сильно хромал, что голова его при каждом новом шаге то стремительно подымалась, то опускалась. Только Аврисий из Афин размахивался, чтобы попасть противнику в лицо, как голова оборванца опускалась вниз, и кулак разрезал воздух, и в тот самый момент кулаки оборванца молотили по ребрам Аврисия.

Хоть противник Аврисия и выглядел калекой, он быстро и ловко перемещался по кругу. Полы длинной накидки оборванца развевались и путались в его ногах. На все это было очень смешно смотреть, и присутствующие от радости так кричали, что сорвали голоса.

Неожиданно бой окончился. Доведенный до ярости Аврисий загнал оборванца в угол, откуда не было выхода.

Загнал в угол! Загнал в угол! — обрадовались его приятели, — теперь он твой! Покажи ему, доблестный Аврисий, что означает твой удар!

Но в то мгновение, когда все уже готовились увидеть удар, о котором кричали приятели рыжего детины, оборванец приподнялся, и присутствующие увидели, а также и услышали, как в первый раз за весь бой кулак незнакомца по-настоящему попал в цель. Раздался оглушительный треск.

Все опешили. Треск повторился еще дважды. То были три удара, которыми незнакомец наградил потерявшего бдительность Аврисия из Афин.