ГЕРМАНИЯ НА ЗАРЕ ФАШИЗМА

Когда в беседе была затронута политическая ситуация, президент снова поднял вопрос о необходимости смещения центра политической тяжести вправо. На этот раз Брюнинг согласился с тем, что нацистов следует включить в прусское правительство. Убеждённый в необходимости их участия, канцлер предложил президенту издать официальное обращение к партийным лидерам – от нацистов до центристов – и потребовать, употребив всю силу своего авторитета, чтобы они добросовестно участвовали в работе по формированию нового правительства. Брюнинг также полагал, что в интересах более тесного сотрудничества между рейхом и Пруссией ряд нацистов следует включить и в правительство рейха, но только после завершения конференции в Лозанне, чтобы не подвергать опасности переговоры по репарациям.

Брюнинг, хотя и пережил последнюю атаку, вышел из боя не без ущерба. Осознав неспособность устранить канцлера, его оппоненты сумели убрать одного из его союзников: неизменно преданный Гренер пал жертвой объединённого натиска на него в рейхстаге.

Сессия рейхстага началась спокойно. Судя по всему, нацисты решили доказать президенту, что могут взять на себя ответственность правительства, и потому вели себя идеально. Когда же на второй день Гренер попытался отстоять свой декрет о роспуске штурмовых отрядов, они вернулись к своей обычной обструкционистской тактике и начали ежеминутно прерывать его. Гренер, бывший не слишком хорошим оратором даже при благоприятных обстоятельствах, позволил втянуть себя в личную перепалку с несколькими хулиганами и в итоге произвёл крайне негативное впечатление. Шлейхер решил, что самое время нанести решающий удар, и объявил, что Гренер должен уйти в отставку. Если же министр рейхсвера останется, он, Шлейхер, а с ним и все генералы министерства рейхсвера немедленно подадут прошения об отставке. Гинденбург, после декрета о роспуске нацистских формирований считавший Гренера помехой, стал на сторону Шлейхера. Но Брюнинг желал во что бы то ни стало сохранить Гренера на посту министра внутренних дел, чтобы его уход не рассматривался как отмена декрета о штурмовых отрядах. Последовало несколько поспешных совещаний, целью которых было урегулирование кризиса. Всё ещё не совсем готовый к резким переменам в канцелярии, Гинденбург в конце концов удовлетворился отставкой Гренера только с поста министра рейхсвера. Но он дал ясно понять, что это решение не является окончательным и что он подумает над вопросом во время своего предстоящего пребывания в Нойдеке.

Брюнинг, со своей стороны, попытался успокоить президента, вскользь защитив пресловутый декрет в своём собственном обращении к рейхстагу.

На той сессии Брюнинг всё-таки добился большинства, хотя и всего в 27 голосов. Он получил небольшую передышку, но ему не позволяли ни на минуту забыть, насколько шатко его положение. Канцлер был достаточно мудр, чтобы предложить Шлейхеру пост министра рейхсвера, но только генерал оказался «скользким» переговорщиком. С одной стороны, он хотел войти в кабинет, с другой – его слишком многое не устраивало. В конце концов им всё же удалось достичь соглашения. Тем не менее Берлин был полон слухов о том, что Шлейхер не желает работать с Брюнингом и ждёт формирования нового кабинета. Шлейхер опроверг эти слухи, как необоснованные. Он заверил Пюндера, что целиком находится в распоряжении канцлера и является только противником излишней поспешности. Тем не менее он готов сделать всё, что потребует господин рейхсканцлер, «потому что Брюнинг является единственным человеком, который может наладить ситуацию в Германии в обозримом будущем». Трудно сказать, был ли он неискренним или нерешительным, но уже через три дня он не хотел, чтобы его считали кандидатом. «Ради собственных практических целей Шлейхер нас отверг, – записал Пюндер в своём дневнике. – Очевидно, он хочет сохранить себя для будущих постов». Брюнинг также не мог найти другого министра экономики, способного заменить Вармбольда. Он попытался прозондировать почву, но получал лишь отрицательные ответы. Его неспособность восстановить кабинет была тем более неприятной, что подтверждала мнение Гинденбурга об отсутствии народной поддержки у правительства Брюнинга.