Германия на заре фашизма

Но, обсуждая свои требования с делегацией партии в рейхстаге, лидеры «Центра» были вынуждены признать, что больше не надеются на президента. Каас заявил, что президент подчинился будущему акту рейхстага. Очевидно, монсеньор не вполне понимал, что речь идет не о подчинении, а о готовности его принять. Брюнинг также выразил глубокое разочарование пассивностью Гинденбурга и даже потребовал его немедленного переизбрания на том основании, что президент должен быть гарантом и хранителем конституции. А сейчас конституция находится в большой опасности, поскольку Гинденбург позволяет ее выхолостить. В заключение Брюнинг сообщил, что вряд ли сможет проголосовать за такой закон.

Поскольку Гитлер еще не прислал копию своего заявления, делегация ушла на перерыв, не приняв окончательного решения. Во второй половине дня канцлер выступил перед делегатами рейхстага. Его речь содержала все гарантии, которых требовал «Центр», правда, некоторые из них были сформулированы двусмысленно. Канцлер во всеуслышание объявил, что статус и права президента остаются неизменными и первоочередной задачей нового правительства всегда будет достижение «внутреннего согласия с его волей».

Здание оперного театра в Берлине, где собрались депутаты после пожара Рейхстага, напоминало вооруженный лагерь неких воинственных повстанцев. Коридоры и даже проходы между рядами патрулировали штурмовики. В зале явно нагнетался страх. Делегаты боялись, что несогласные могут подвергнуться расправе на месте или прямо из зала отправиться в концентрационный лагерь. Этот страх не мог не коснуться и центристов. Только теплилась слабая надежда, что еще хотя бы что – нибудь удастся спасти, если делегация поддержит акт. Во время перерыва Каас предложил провести внутреннее голосование, большинство подали свои голоса за принятие акта. Брюнинг был одним из немногих, проголосовавших против. Он снова предложил коллегам присоединиться к нему: лучше уж погибнуть с честью, чем поддержать политику, которая в любом случае уничтожит партию «Центра». Бывший канцлер был убежден, что обещания Гитлера ничего не стоят. Он дал понять, что чувствует свою ответственность перед теми, кто в свое время проголосовал за Гинденбурга, поверив призывам его, Брюнинга. Этих людей ему теперь предлагают покинуть на произвол судьбы, поддержав акт рейхстага о передаче полномочий правительству. «Я призывал миллионы немцев голосовать за Гинденбурга, и на мне лежит ответственность за тех, кто мне поверил и проголосовал за Гинденбурга, чтобы спасти рейх. Что станет с этими миллионами? Большинство социалистов отдали свои голоса президенту, поверив мне». В конце концов и Брюнинг подчинился мнению большинства и проголосовал за. Акт был принят 441 голосом, против проголосовали 94 человека – все социалисты.

Среди тех, кто не смог понять роковое значение капитуляции «Центра», был сам Гинденбург. Он похвалил Кааса за его благородную поддержку Гитлера. Позднее, узнав об опасениях центристов, он направил лидерам партии письмо, в котором постарался развеять их дурные предчувствия. «Я хочу заверить вас, что канцлер выразил желание, даже без конституционных обязательств, принимать все меры, основанные на акте рейхстага, только после консультаций со мной. Я всегда буду стараться поддерживать с ним тесный контакт и, верный своей клятве, «обеспечивать справедливость всем». Письмо, хотя и было туманным и не обещало ничего определенного, возродило былые надежды. Несмотря на множество прошлых разочарований, Брюнинг первым снова уверовал, что президент все же вмешается и займет правильную позицию в отношении произвола Гитлера.

Очень скоро Брюнингу вновь пришлось лишиться иллюзий. Получив практически неограниченную власть, Гитлер принялся переделывать политическую, социальную и экономическую структуру страны. Независимость государств была ликвидирована назначением рейхсштатгальтера и перегруппировкой государственных парламентов в соответствии с итогами выборов 5 марта. В Пруссии Гитлер сам стал наместником, сместив Папена, который с готовностью отказался от поста рейхскомиссара. Гинденбург отнесся к таким переменам индифферентно. Закон, имеющий целью «восстановление профессионального чиновничества», убрал с этих постов «неарийцев» и лиц, которые были сочтены ненадежными. Гинденбург отстоял привилегии для евреев – ветеранов войны, но не выдвинул возражений против общей несправедливости закона. С таким же безразличием он отнесся к ликвидации профсоюзов, «координации» других профессиональных организаций, постепенному подавлению и окончательной ликвидации других политических партий.