Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Несомненно, большую роль играли вопросы репрезентации и имперской пропаганды. Прекрасно осознавая свои потери в войне, Фердинанд III и Леопольд целенаправленно содействовали появлению всевозможных форм манифестации величия престола и Империи, хотя во многом здесь прослеживалось и соответствие общему стилю барочной эпохи.

В данной связи прежде всего стоит отметить венский Хофбург, главную имперскую резиденцию, превращенную во второй половине XVII в. в настоящий монумент величия короны. Скульптурное убранство, отделка внутренних интерьеров демонстрировали концепцию бессмертия и богохранимости державы. Венский двор, окончательно ставший интернациональным по составу, впитавший национальную элиту наследственных земель, жил, сообразуясь с жесткими нормами регламента и церемониала, призванного подчеркнуть божественный суверенитет императора.

Большую роль играла и имперская публицистика, торопившаяся вопреки проигрышу в войне исправить неблагоприятное для Габсбургов впечатление европейской общественности. На страницах памфлетов постоянно подчеркивалось суверенное достоинство короны и богохранимость габсбургской державы. Всевышний, не допустивший падения Дома Габсбургов, тем самым дал понять об особом Промысле, уготованном для этого Дома. Во всем своем блеске после Тридцатилетней войны предстали формы знаменитого «Австрийского благочестия» («Pietas Austriaca»), пропагандировавшиеся на страницах историко-богословских трактатов. Религиозные добродетели Габсбургов выставлялись образцовыми для истинно христианского государя, служившего Вере и Церкви. Исследовательница Анна Корет прекрасно показала религиозную основу в деле возрождения авторитета монархии. Не имея порой прямой возможности влиять на ход политических конфликтов, Габсбурги могли с успехом пропагандировать свои цели и идеи в публицистике. Неутомимая деятельность имперского дипломата барона Лисолы в годы Первой Северной войны показывала размах имперской пропаганды.

Таковым в общих чертах представляется положение династии.

Старая Церковь, пережившая подъемы и коллизии в ходе опустошительной войны, после 1648 г. смогла стабилизировать свои позиции. Барьеры на пути возможной протестантской экспансии, возведенные в тексте мирного соглашения, позволяли рассчитывать на безопасность немецких католических владений. Вестфальский мир маркировал границы конфессий на последующие четыре века: лишь после Второй мировой войны вновь изменилась их конфигурация. Не добившись победы в общеимперском масштабе, немецкая католическая церковь смогла найти множество каналов для внутреннего возрождения и консолидации. Получив в 1648 г. основополагающие правовые гарантии, немецкий католицизм смог довести до конца дело Реформы, начатое во второй половине XVI в.

В десятилетия после заключения Вестфальского мира в основных чертах завершилась перестройка немецкого епископата. Большинство прелатов Германии принадлежало к новому поколению, воспитанному нуждой военного лихолетья, но в традициях тридентского католицизма. Опустошения, вызванные войной, и по-прежнему сложное политическое положение побуждали клир к конструктивному диалогу с сословиями и к созданию эффективного механизма управления диоцезами и аббатствами. Князь церкви превращался в главного гаранта благополучия своей паствы. Опора на родственные связи, протекцию соседей и на имперский престол соседствовала с кропотливой административной работой. Все большую роль начинала играть репрезентация духовных лидеров. Патронаж, разнообразные формы персональной опеки, демонстрация состоятельности и благополучия призваны были внушить мысль о благоденствии церковных институтов.

Завершилось и конституирование на немецкой почве новых монашеских орденов. Иезуитские миссии стали непременной составляющей католической повседневности. Блистательные плоды их деятельности в сфере образования и наставничества позволяли рассчитывать на обновление культурного профиля паствы. Повысилось значение женских монашеских общин: кармелиток, урсулинок, огромного множества марианских конгрегации. В тяжелых экономических условиях, подрывавших благоденствие бедных дворянских семейств, подобные общины выступали надежным приютом для младших дочерей и сестер. Для дворянской элиты сохраняли значимость традиционные духовные ордена: Немецкий марианский орден и общины иоаннитов. Предоставляя приют и подспорье, церковь превращалась в инструмент социального роста. И в этом отношении католическая церковь сыграла особенно важную роль в общественной стабилизации после 1648 г.