Германия в XX веке

В ночь на воскресенье огромные очереди выстроились перед пунктами обмена денег. Согласно закону № 61 каждый житель западных зон мог обменять 60 «рейхс-» на 40 «дойчмарок» (еще 20 подлежали выплате позже). Юридические лица получали по 60 новых марок на каждого работающего. Все вклады в банках и сберкассах замораживались на не-определенное время. Старые деньги подлежали декларированию в течение недели, чтобы избежать отмывания нелегальных состояний, нажитых на «черном рынке». Пропорцию их будущего обмена определял специальный закон. Цены, зарплаты, пенсии и прочие пособия сохраняли свои номинальные размеры.

Первые дни после появления новых денег общество было шокировано чудом полных витрин. Люди безмолвно двигались от магазина к магазину, рассматривая товары, вид и запах которых казался символом безвозвратно ушедшего прошлого. Ось послевоенного существования, «черный рынок» потерял всякий смысл и тихо скончался. Как оказалось, в предшествовавшие годы западногерманская экономика работала отнюдь не вхолостую. Наибольшие возможности для спекуляции получили фирмы, занимавшиеся импортом сырья и продовольствия. По оценкам экспертов, за счет товаров, оплаченных и ввезенных до реформы, а проданных после нее, было получено более 1,2 млрд. прибыли.

Реальное значение денежной реформы 1948 г. для простых людей проявилось сразу же после того, как были потрачены первые сорок марок. «Введение новых денег было проведено еще более жестко, чем этого ожидал Эрхард, и означало резкое увеличение социальной амплитуды и несправедливости» (Х. Клессман). Заявления политиков о том, что реформа сделала всех одинаково бедными, явно грешили против истины. В отличие от мелких вкладчиков, деньги которых в конечном счете обменяли в соотношении 100:6,5, крупные собственники и акционеры не практически пострадали. Обложение их капиталов в пользу неимущих, знаменитое «выравнивание социальных тягот», перекладывалось на плечи германских властей и отодвигалось в неопределенное будущее.

Огромный отложенный спрос подстегнул инфляцию, цены за вторую половину 1948 г. выросли на 33 %. Хотя рост стоимости жизни по сравнению с довоенным уровнем достиг 190 %, зарплаты работающих по найму были разморожены лишь в ноябре. Денежная реформа вызвала два противоположных процесса: стремление не участвовавших в производстве слоев населения найти себе работу («биржи труда осаждают женщины» – писали газеты летом 1948 г.). Число официально зарегистрированных безработных выросло более чем в два раза, профсоюзы были вынуждены предъявить Экономическому совету ультиматум. После его отклонения 12 ноября 1948 г. в Западной Германии прошла всеобщая забастовка, в которой приняло участие более 9 млн. человек.

Несмотря на резко возросшую социальную напряженность, главный результат денежной реформы заключался в динамике рыночных отношений, разбуженной 20 июня. На следующий день ведомство Эрхарда в соответствии с полномочиями, полученными от Экономического совета, начало публиковать списки товаров, освобождаемых от рационирования. В них упоминались детские коляски, столовые приборы, ведра и даже пружинные матрасы – наглядное подтверждение того, какие уродливые формы приобрел «экономический дирижизм» в период своей агонии. Протесты военных властей, удивленных самовольным изменением их хозяйственных директив, встретили хладнокровную реакцию Эрхарда: «Я не изменил их, а отменил». Несмотря на словесные и эпистолярные дуэли, американские офицеры и немецкие политики работали в тандеме, разделив между собой и ответственность за непопулярные решения, и конечный успех своей экономической стратегии.

Нормализация денежной системы создавала условия для появления главного стимула расширения производства – прибыли, вела к борьбе за снижение себестоимости и повышению качества продукции.

Инвестиционный голод утоляли кредиты, начавшие поступать в западные зоны оккупации согласно плану Маршалла. Промышленное производство в них выросло за первую половину 1948 г. с 47 до 51 % к уровню 1936, а за вторую половину достигло отметки 79 %. Достигнув пика накануне рождества, цены начали снижаться. В начале следующего года Экономический совет принял первые законы о компенсациях жертвам фашизма. Хотя они не затрагивали основной массы населения, его настроения стали меняться к лучшему – людям было с чем сравнивать свою нынешнюю ситуацию. И речь шла не только о годах послевоенных лишений, но и о положении немцев в советской зоне оккупации.