Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель

В ноябре 1949 г. промышленное производство достигло уровня 1936 г., а через год увеличилось еще на одну треть. По Петерс-бергским соглашениям 22 ноября 1949 г. был прекращен демонтаж еще 700 предприятий. ФРГ получила доступ к управлению Руром, разрешение на строительство океанского торгового флота и включение в Европейское сообщество. С 1 марта 1950 г. была отменена еще оставшаяся для некоторых продуктов распределительная система. Но имелись и значительные проблемы. Так, число безработных в 1949 г. по сравнению с 1948 г. увеличилось вдвое и продолжало расти, достигнув в 1950 г. 1869 млн человек (11 % лиц наемного труда). Низкой оставалась зарплата, она редко превышала одну марку в час, а служащие были рады получить в конце месяца 300–400 марок. Во многом положение спасала дисциплинированность профсоюзов, не требующих резкого увеличения заработной платы, выросшей тем не менее к середине 50-х гг. на 119 %.

Вполне возможно, что рыночный эксперимент Эрхарда мог закончиться провалом, если бы не начавшаяся в 1950 г. корейская война. Она породила поток заказов на машины, станки и оборудование тяжелой промышленности, которые не могла удовлетворить работавшая только на войну американская индустрия. Но это могла сделать и сделала ФРГ с ее высокими производственными мощностями.

Особое внимание в социальной политике уделялось пострадавшим от войны людям — инвалидам, потерявшим кров изгнанникам и беженцам. На эти цели в 1948–1953 гг. было выделено 24 млрд марок, а к 1981 г. общие социальные затраты превысили 104 млрд марок. В 1951 г. они составили 36,5 % государственного бюджета, а через четыре года возросли до 42 %. В 1955 г. около 20 % населения получало социальные выплаты, поскольку свыше миллиона домашних хозяйств находились ниже официального порога бедности в 130 марок в месяц. Это показывало, что социальная система ФРГ требовала реформирования, и одержавший вторую победу на парламентских выборах 1953 г. Аденауэр объявил о подготовке назревшей реформы.

При ее разработке выявились две концепции. СДПГ и Объединение немецких профсоюзов (ОНП) выступали за введение единой системы страхования для всех профессиональных групп, экономические союзы предпринимателей настаивали на сохранении прежнего раздельного страхования в отдельных группах лиц наемного труда. Но до 1955 г. так и не появилось никакого конкретного проекта реформы, и возникла опасность, что она вообще не будет проведена.

Со своей стороны канцлер накануне выборов 1957 г. торопил с проведением реформы, хотя было уже ясно, что до выборов реализовать ее не удастся. Поэтому было принято решение ограничиться частичной пенсионной реформой, требующей безотлагательного решения. Ее суть состояла в так называемом договоре поколений, когда работающие вносили часть своей зарплаты в пенсионный фонд. Из этих платежей, размера среднего ежегодного заработка, и взносов предпринимателей рассчитывался размер пенсии, названной динамичной, поскольку она зависела от заработка и стажа работы. Реформа начала действовать с мая 1957 г. Для рабочих пенсия увеличилась в среднем на 65 %, для служащих — на 72. Реформа существенно способствовала победе ХДС/ХСС на выборах в бундестаг в 1957 г., когда консерваторы, получив 50,2 % голосов и 270 мест, добились абсолютного большинства и далеко опередили СДПГ с ее 169 мандатами и 31,8 % голосов избирателей. Была сформирована коалиция консерваторов и Немецкой партии, но в 1960 г. оба ее министра перешли в ХДС, а сама партия сошла с политической сцены.

Курс на Запад

Ревностный сторонник западной ориентации ФРГ, Аденауэр воскресил кредо идеолога южногерманского либерализма первой половины XIX в. Карла фон Роттека (1775–1840): «Лучше свобода без единства, чем единство без свободы». По Петерсбергским соглашениям Аденауэр признал международное управление Руром, рассматривая это как основу будущей западноевропейской интеграции. Такой шаг вызвал резкие нападки лидера СДПГ Шумахера, назвавшего Аденауэра «канцлером не немцев, а союзников». Желчный человек, острый на язык, Шумахер своими нападками на оккупационные власти и жесткими требованиями предоставить Германии самостоятельность вызвал такое негодование Запада, что его лидеры отвернулись от этого «надменного и слишком социалистического немца».