Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель

Главный соперник Аденауэра в годы становления ФРГ Курт Шумахер обладал такой же, как и он, сильной волей и был таким же, как и он, антикоммунистом. Шумахер был антиподом Аденауэра не только как личность, но и как политик. Социалист сугубо марксистского толка, он в то же время являлся ярым антикоммунистом и националистом, приверженцем единой, сильной и централизованной Германии. Свои взгляды Шумахер имел обыкновение выражать почти в истерической манере, что позволило многим британским офицерам в частных беседах сравнивать его как оратора с Гитлером. С другой стороны, он был в достаточной степени реалист, чтобы понять, что главная массовая база СДПГ всегда была на востоке — на территории, которая вошла в советскую зону, и что раскол Германии чреват проигрышем для социал-демократического электората. Аденауэр, кстати, понимал это не хуже, но выводы оба соперника делали разные: Аденауэр был за создание Рейнско-Вестфальского государства, ориентированного на Запад, Шумахер — против.

На политическое соперничество между Аденауэром и Шумахером накладывалась и личная взаимная антипатия. Шумахер во многом отличался от Аденауэра манерой поведения и воинственностью, переходящей в фанатизм. Блестящий оратор, он был уже лидером национального масштаба, тогда как Аденауэра знали только в Рейнланде. Однако это преимущество носило временный характер. Курту Шумахеру было суждено прожить лишь первые три года существования ФРГ: в 1952 г. его несгибаемый дух покинул хилое тело. Наследие, оставленное им социал-демократии, еще долго оказывало на нее большое влияние.

Создание Боннской республики

Рекомендации Лондонской конференции в мае 1948 г., в которой кроме трех западных держав участвовали и страны Бенилюкса, легли в основу «Франкфуртских документов», врученных премьер-министрам западногерманских земель 1 июля 1948 г. Немецким политикам было предложено не позднее 1 сентября созвать Учредительное национальное собрание. Кроме того, был оглашен Оккупационный статут, регулирующий отношения между будущим немецким правительством и оккупационными державами.

Обсуждавшие эти документы в Кобленце премьеры германских земель сомневались, следует ли им способствовать расколу страны. Перелом в настроение собрания внесло темпераментное выступление западноберлинского бургомистра Рейтера, который страстно убеждал своих западных коллег отважиться на создание собственного демократического государства, поскольку только это сохранит надежду на присоединение к нему в будущем и восточной зоны. Это сепаратное государство рассматривалось как временное явление, поэтому по предложению гамбургского бургомистра Макса Брауэра было решено обсуждать и принимать не конституцию, а Основной закон и не Учредительным собранием, а Парламентским советом, 65 членов которого избирались земельными ландтагами. Чтобы еще более подчеркнуть временный характер нового государства, лидеры земель отвергли рекомендацию «Франкфуртских документов» утвердить конституцию на референдуме: ее должны были ратифицировать земельные парламенты. Западные державы были несколько разочарованы отсутствием у немецких политиков должного энтузиазма, но согласились с их предложениями, не преминув при этом заметить, что следует принять пусть и временную, но добротно составленную конституцию, как бы она там ни именовалась.

Работавшая в августе в южнобаварском городке Херренхим-зее конституционная комиссия выработала проект конституции и представила его Парламентскому совету, который собрался 1 сентября 1948 г. в зале боннского Зоологического музея. Совет состоял из представителей всех ландтагов. ХДС/ХСС и СДПГ имели в нем по 27 мест, либеральная Свободная демократическая партия (СвДП) — пять, а КПГ, партия Центра и Немецкая партия — по два места. В стороне скромно сидели пять делегатов от Берлина, имевших право только совещательного голоса. Председателем единодушно был избран Аденауэр, за которого высказались и социал-демократы, «протащившие» в руководители рабочего комитета блестящего тюбингенского юриста, обаятельного человека и умелого переговорщика Карло Шмида (1896–1979). Предполагалось, что 72-летний Аденауэр, которого в СДПГ называли «старой перечницей», будет мирно подремывать в председательском кресле и не мешать работе собрания, однако все просчитались. Пока в комитете велись конфиденциальные дискуссии, Аденауэр постоянно встречался с военными, губернаторами и журналистами. В результате его стали воспринимать как главного представителя еще не родившегося государства.

После долгих дебатов 8 мая 1949 г. Основной закон был принят. За него высказались 53 делегата, против — шесть представителей КПГ, Центра и Немецкой партии, а также шесть из восьми делегатов баварского ХСС. Земельные ландтаги быстро ратифицировали Основной закон. Бавария же отвергла его как чересчур централистский, но обязалась уважать и соблюдать его.