Эберт не был яркой политической фигурой и только прихотью судьбы оказался во главе государства, но он всегда стремился охранять интересы нации и уберечь страну от хаоса и распада.
Внутренняя противоречивость двух дней, когда Эберт мог чувствовать себя рейхсканцлером, была символична для его позиции в течение тех лет, когда он мог оказывать значительное влияние на политику немецкой республики сначала как один из председателей СНУ и затем как президент. Он был и оставался по менталитету рабочим функционером эпохи промышленного подъема Германии перед Первой мировой войной, которого практическая работа интересовала больше, чем социалистическая теория. Эти способности определяли рост его авторитета в рабочем движении. Но он достиг такого поста, на котором была необходима способность к глубокому политическому анализу, чтобы активно и успешно проводить рациональную политику. К этому Эберт, как и большинство функционеров СДПГ, был не способен. Поэтому его мысли и действия носили ситуационный характер и определялись сиюминутными обстоятельствами. Жизнь Эберта была трагической. Его союз с силами старого порядка оказался исторической ошибкой. Приговор истории не принимает во внимание никаких, даже самых благих и честных субъективных намерений. Она оценивает результат.
Литература
Народный трибун
ФИЛИПП ШЕЙДЕМАН
(1865–1939)
26 июля 1865 г. в старой части Касселя, на тесной и горбатой Михельсгассе с ее фахверковыми домами, на свет появился Филипп Шейдеман. Он рос в семье, которая по умонастроению и образу жизни никоим образом не испытывала социал-демократических симпатий. Отец был признанным в городе обойщиком и продолжал традицию гессенской семьи бюргера и ремесленника. И если сын посещал школу высшей ступени в Касселе, то это было социальной привилегией, доступной далеко не каждому.
Все изменилось, когда отец начал болеть и умер в 1879 г. Семья стала терпеть нужду. Шейдеман поступил учеником в типографию. Беззаботная и спокойная семейная жизнь закончилась, он вступил в реальность сурового мира. Если раньше на него влияли аполитичность семьи ремесленника и школа, проникнутая немецким имперским духом, то теперь его взгляды стали определять совсем другие идеи. С собственной социальной нуждой пришли раздумья о проблемах общества и его устройства, которое Шейдеман прежде считал совершенно правильным. Переосмысление шло медленно, но основательно. Знакомство с подмастерьями позволило ему ближе узнать заботы и нужды четвертого сословия. Он познакомился с концепциями Лассаля, обсуждал проблемы труда рабочих и несправедливое распределение власти в государстве и обществе. Это было новое открытие, которое к концу времени обучения в 1883 г. принесло свои плоды.
После переезда в Марбург Шейдеман стал членом запрещенной Социал-демократической партии, на собственном опыте узнал, что такое репрессии и как против них бороться.
Он был намного моложе поколения Карла Каутского, Эдуарда Бернштейна, Августа Бебеля и Вильгельма Либкнехта, которые определяли лицо партии до 1914 г.
Шейдемана можно отнести к тому кругу социал-демократов, которые как раз в раннее время существования партии уделяли большое внимание усвоению политического и культурного наследия прошлого. Как наборщику ему предоставлялись для этого самые благоприятные возможности. Прежде всего шесть лет жизни в Марбурге способствовали его духовному и политическому самоопределению. Здесь он руководил политическим кружком, изучал экономические, исторические и политические труды, писал статьи для социал-демократических газет. Здесь он был избран председателем районного союза немецких типографов и познакомился с известным философом-неокантианцем Германом Когеном и журналистом Куртом Айснером, провозгласившим в ноябре 1918 г. республику в Баварии, дружба с которым продолжалась долгие годы. Наконец, он обратил на себя внимание одного из лидеров партии — Эдуарда Давида, пригласившего наборщика Шейдемана в редакцию социал-демократической газеты в Гисене.